— И вы решили отравить господина Николаэ? Поэтому и сняли перчатку, чтобы удобнее было бросить в суп щепотку соли? Носили яд на своей груди, у сердца!
— Если бы эта соль, проклятая соль из его соляных шахт, могла пропитаться моей яростью и болью, их одних было бы достаточно, чтобы его убить.
— Но ведь вы использовали настоящий яд, госпожа Иляна?
— Я… я не зна… — она неуверенно покосилась на Андре.
Виорика задумалась: кто из них отравил Георге? Сделала ли это госпожа Илона, сняв перчатку и незаметно взяв соль из мешочка на груди? Или, быть может, отраву подсыпал прислуживавший за столом Андре, поняв, что девушка не справится? Мужчины сидели рядом: он мог ошибиться. Есть ли разница: Андре или Илона? Их сговор налицо. И виселица суждена обоим. А делится ли грех убийства надвое? Как знать?
— Вы… убили… не того. Не того, госпожа Илона, на чью жизнь покушались. Мы убедились, что у вас были и возможности, и мотив. Кто из вас посолил суп — не важно. Отравлены ли все порции — и готовы ли вы были заодно убить нас всех — тоже не важно. Мы живы, господин Георге мёртв.
— Но у вас нет улик. Как вы докажете, что отрава была в соли? — Неожиданно подал голос Андре. Илона встрепенулась, охваченная внезапной надеждой.
— Вот он — ваш оберег. — Виорика протянула руку и показала присутствующим шёлковый мешочек, лежащий у неё в ладони. — В нём соль. А отравлена она или нет — можем выяснить! — Виорика улыбнулась подоспевшей Руже. — Мне как раз принесли мой томатный сок! — Пригубив немного, она поставила кубок на стол — прекрасный напиток! Из отборных помидоров — привезли сегодня из деревни. Я лично выбирала лучшие. Но знаете что? Сок несомненно хорош, но в нём чего-то не хватает. — Виорика раскрыла мешочек, взяла оттуда щепотку соли и щедро посолила напиток. — Ну как, можно мне выпить это? Или, Иляна, простите, Илона, вы сами желаете попробовать? Если выпьете, я поверю, что вы невиновны. И, вместе с тем, поверю, что вы украшаете руку перстнем Аны — в память о счастливых днях с ней, тогда как соль на груди вы носили как напоминание о тяжёлой доле вашей бедной сестры.
— Госпожа Виорика, пожалуйста!
— Мне выпить это?
— Нет, не смейте!
Виорика подошла к Илоне и подала ей кубок. Та приняла его дрожащей рукой.
— Нельзя мне, тогда пейте вы!
Илона Драгаеску, едва дыша, поднесла кубок к губам.
— Я убила человека. Видит бог, я не хотела.
— Тогда пейте! — И Виорика, поддерживая с трудом стоящую на ногах девушку, почти вплотную приблизилась к ней и невозмутимо взглянула в глаза:
— Уверена, в аду вам уготовано место пожарче!
Госпожа Сареяну, она же Драгаеску, слабо понимая происходящее вокруг, сделала несколько глотков и… как подкошенная, упала на пол.
— Порождение дьявола! Отравилась собственный ядом! Туда ей и дорога! — Николаэ Стурдза хотел было подойти к лежащей на полу Илоне, но Баро продолжал удерживать его на месте. В зал вбежала Ружа:
— Госпожа Елена, к нам ещё один гость!