— Я рассудила, что вы оба думаете друг на друга, и без конца будете друг друга выгораживать — вздохнула Виорика. — Вы, Пауль, не знали, использовала ли Илона отравленную соль?
— Не знал. Мы встретились на кухне, госпожа Драгаеску отдала мне мешочек с солью, попросив от него избавиться. Я не сделал этого сразу, решил проводить Илону к гостям.
— А вы, милая, подумали, что раз вы не решились, ядом воспользовался Пауль? И почему-то ошибся, отравив не того?
Девушка кивнула.
— Да, Виорика, именно так.
— Я счастлива, что вы оба оказались не способными на убийство. Мне жаль, я силой выбила у вас признание, Илона. Но вы выпили сок, хотя не знали, что я заменила соль.
— Вы подстроили мою смерть, Виорика. Я могу жить, взяв другое имя. Пауль же остался неузнанным никем, кроме вас.
— Вы передумали мстить?
— Все это время я думала, что из-за моей жажды мести умер ни в чем не повинный человек. Господин Стурдза — мерзавец, но он не стоит того, чтобы я взяла на душу такой грех. Мне ещё вымаливать прощение для моей сестры.
— Тогда уходите сейчас, ночью. Никто вас не увидит и никто никогда не узнает, что на этом обеде были господин Пауль Мурузи и госпожа Илона Драгаеску. Прощайте!
Женщины обнялись, мужчины пожали друг другу руки, и странная пара, соединённая несчастьем и отчаянием, покинула замок. Виорика, Антон и устроенный теперь на софе со всеми возможными удобствами господин Георге, всё ещё не пришедший в сознание, остались в кабинете одни. Кедвенс осторожно коснулся головы девушки, поправив выбившуюся из причёски прядь.
— Срезали волосы, жаль, они мне нравились. Вы похожи на невесту Дракулы, милая.
Действительно, платье Виорики было залито выплеснувшимся из кубка томатным соком.
— Дракулу придумал Брэм Стокер, а мы с вами сегодня спасли жизнь трём людям. Я сказала бы — четырём, если бы господин Стурдза заслуживал звания человек. — Виорика отстранила его руку, спрыгнула со стола, на котором они оба сидели, и подошла к окну. Её тревожила одна мысль. Суп — если в нём не было отравленной соли, кто же пересолил суп? Она припомнила, как маман отправила её на кухню, как Флоря просила её попробовать суп. О ком она думала, когда стояла над плитой, а рука её потянулась к солонке?
— Меня удивила ваша записка, Виорика, хотя, зная вас, я бы уже должен перестать удивляться.
— Спасибо, что подыграли. Кто бы мог подумать, что Илона упадёт в обморок? Увидев, с какой решимостью она приняла из моих рук “отраву”, я её простила. Хотела шепнуть ей, чтобы она притворилась. А она, переволновавшись, на самом деле лишилась чувств.
— Вы считали, что она убила господина Памантеску, хотя планировала убить господина Николаэ, и всё равно решили её спасти?
— Да. Я не могла допустить, чтобы господин Стурдза загубил жизнь и второй сестры.
Антон Кедвенс взглянул на Георге.
— И всё же, Виорика, эфир в бензине?