Три дня спустя. Франция. Париж.
Двое мужчин шли по коридору изредка перебрасываясь короткими фразами, внезапно один остановился, повернувшись в сторону своего спутника, немного задумавшись спросил.
– Вы считаете нам следует в это вмешаться? – задумчиво спросил мужчина в генеральской форме.
– Я думаю обязательно, на то есть несколько причин. Во-первых – мы всегда можем преподать это как очередной шаг к дружбе между нашими странами. Во-вторых – давление из Лондона и Вашингтона очень сильно, – мужчина в дорогом костюме поднял руку предотвращая генеральский порыв высказаться о том, что он думает о янки и лаймах, – простите, мой генерал, я прекрасно знаю все, что вы хотите сказать, но будем честны, влияние этих стран все же сильно, как бы мы этого не хотели, а уступить в таком пустяке прекрасная возможность потребовать то, что нужно нам. И главное – сейчас у коммунистов не спокойно и есть все шансы, что нынешнего главу сместят, а вот тот кто может его заменить, да и не только он, очень хорошо относятся к семье Александра. И вот тут есть два варианта: если у наших «друзей» получится убедить нашего гостя попросить политическое убежище, то мы всегда сможем предупредить Хрущева об этом, а это очень сильный удар по его врагам и я думаю он будет благодарен нам. А вот если ничего у янки не получится, то мы все так же на коне. Ведь мы бескорыстно помогли молодому и уже очень популярному в нашей стране певцу, а судя потому, что я успел узнать, его популярность после концертов может затмить Пиаф. А если у коммунистов сменится власть, то помощь сегодня только укрепит с ними наши отношения.
– А вы не думаете, что у заокеанских друзей может ничего не выйти, как и у тех кто хочет сместить Хрущева. Ведь тогда ему не понравится, что мы влезли в это. Ведь я уверен, что вы не только лечением его бабки ограничитесь.
– А ничего тогда не изменится, к нам у Хрущева просто не может быть претензий не мы организовываем его выезд из страны. А, что по делам помимо лечения, так мы пока спешить не будем, посмотрим, как будут развиваться события в СССР.
– Ну хорошо, я так понимаю, вы ждете когда у нее стабилизируется состояние для возможного перелета?
– Да, Каброль, по полученным данным от врачей из СССР, уверен, что если состояние не ухудшится в течение ближайших трех дней, то есть все шансы на успех этой затеи.
– Ладно, тогда вернемся к вопросу об Алжире. Меня не совсем удовлетворяет как там работают сотрудники из вашего ведомства и не только у меня из-за этого к Вам, как к главе ее, возникают вопросы.
Мужчина, вздохнув, предложил все же продолжить этот разговор в кабинете, где уже с документами на руках можно было бы хоть как-то оправдать ряд провалов его сотрудников.
Кругом интриги. Часть 2
Два дня бабушка пробыла в реанимации. на третий мне наконец-то позвонили из больницы, сообщили, что ее перевели в обычную палату и ее можно будет навестить днем. Я тут же оповестил Фурцеву и Брежнева. Екатерина Алексеевна сразу же сказала, что заберет меня после школы. Брежнев же сказал, что приедет уже в больницу.
Как я не крепился, все же увидев бабушку на больничной койке, не выдержал, расплакался.
– Ну прекрати, Саша, видишь все со мной в порядке.
– Действительно, Саша, прекращай уже слезы лить, чай не девчонка, – высказалась Фурцева, а у самой глаза на мокром месте.
– Так, это что тут у нас за всемирный потоп, – в палату вошел дядя Леня, – А ну хватит, тут уже с нижнего этажа жалобы поступают, затопили говорят.
Такой вот нехитрой шуткой, Брежнев пытался разрядить обстановку. Я все же смог себя взять в руки и улыбнуться.
– Я просто рад, бабуль, что тебе стало лучше.
– Не волнуйся, Саша, я еще ого-го какая, я еще твоих внуков нянчить буду, хотя нет, это не так долго ждать с твоей любвиобильной натурой, – ну что же бабушке действительно стало лучше, коли она опять вернулась к теме моих отношений с женским полом, – Я еще твоих правнуков нянчить буду.
– Так ведь у нас это семейное по мужской линии, давай бабушка праправнуков.