– Екатерина Алексеевна права, и тебе сюда ходить не обязательно, я дам тебе телефон врача по нему и будешь узнавать о состоянии бабушки, – вновь подключился к беседе Брежнев, – а вот когда ее переведут в обычную палату, тогда мы вместе с тобой и навестим ее.
– Хорошо, – в принципе я понимаю, что они оба правы и еще следует их поблагодарить за то, что они бросили все свои дела и сразу же приехали, – спасибо, дядя Леня, тетя Катя, что приехали, я ведь понимаю как вы очень заняты на работе.
– Ну что ты, Сашка, все нормально, ты можешь всегда на нас рассчитывать, – похлопывая по плечу даже как- то смущенно посмотрел на меня Брежнев.
Фурцева же просто обняла меня и поцеловала в щеку.
– Сашка, если что, сразу звони нам, – тихо сказала и взлохматила мне волосы.
Леонид Ильич подошел к секретарю главврача, ведь мы так и не покинули приемную и попросил листок бумаги, на котором записал несколько номеров.
– Вот, Саша, держи, по этим номерам меня легче найти, – вручил мне листок.
К дому мы подъехали на машине Брежнева, машина Фурцевой следовала за нами. Я попрощался с Леонидом Ильичом и уже хотел проститься с тетей Катей, когда она заявила, что сначала посмотрит, что у меня дома с продуктами. Брежнев одобрительно кивнул.
– Правильно, Катя, – о как, уже Катя, может это их больше сблизит и он не забудет о ее помощи в смещение Хрущева, как было в моей истории, – обязательно надо проверять, по себе знаю будет сухомяткой давиться. Ладно, мне пора уже. Как появятся какие-либо новости об Аннушке сразу звоните, я и сам буду держать это дело на контроле, а мне еще много с кем надо поговорить о сегодняшней выходки некоторых.
– Спасибо еще раз, дядь Лень.
– Пустое, ну все, прощайте, – махнув рукой сел в машину, которая сразу тронулась, набирая скорость.
– Ну пошли посмотрим, что у тебя там, – Фурцева подхватила меня под руку и потянула к двери подъезда.
Дом встретил меня как- то тоскливо. Я, конечно, еще и сам себя накручиваю, но все же последние месяцы я привык, что меня встречает бабушка, хлопочет вокруг, интересуется как прошла репетиция или как дела в школе. Фурцева быстро скинула обувь и прошла на кухню, я же сел на трюмо. Знаете, вот то, что тетя Катя сейчас на кухне, проверяет холодильник, почему-то еще больше наводит меня на грустные мысли. Чувство одиночества только усиливается от ее присутствия. Может зря я отказался от их предложений. «Успокойся, Саша, хватит уже ныть, врачи же сказали, что состояние стабилизировалось», – немного приободрив себя, стал снимать обувь.
– Ну что же, я посмотрела твой холодильник и теперь могу быть спокойна по крайней мере дня три, хотя ты один, то может и все пять, – выдала заключение Екатерина Алексеевна, как только вышла из кухни, – Но я все же приеду к тебе дня через два, ну или раньше, когда Аню переведут в обычную палату, чтобы вместе ее навестить. А может все же поживешь у меня, ну что ты будешь здесь один?
– Нет, теть Кать, все нормально, не волнуйтесь за меня, – поспешил успокоить ее.
– Саша, насчет Франции, – увидев как я опять хочу возразить, она предупреждающе подняла руку, – Саша, я все понимаю, да и до поездки туда еще две недели, Аня уже вполне сможет поправиться, так что давай не будем загадывать. Да и поговорю я с Мишон, объясню ситуацию. Может смогут немного перенести сроки, хотя это вряд ли. Но я хотела поговорить о другом, Саша, ты понимаешь, что твоя выходка в церкви вполне может привести к тому, что тебя не выпустят из страны?
Задумавшись над ситуацией, я понял, зная как иногда ведет себя Хрущев и тем более став свидетелем сегодняшнего его скотского поступка, а это самое невинное определение, которое я смог подобрать тому, что он сделал, я понял, что он может пойти и на принцип. Но с другой стороны он не Сталин, который вполне единолично мог все это решать, тут на него могут и надавить, все же контракт с французами заключен.
– Я прекрасно понимаю, но тут тоже все не просто: с одной стороны – его непонятная для меня ненависть к нашей семье, а с другой – контракт с французами. И в ходе того, что сейчас наши страны идут на сближение, разрыв контракта не самый умный ход.
– Эх, Саша, если бы все всегда поступали разумно, жизнь стала бы намного проще, – говоря это Фурцева одевала обратно свою обувь, – Ладно, посмотрим, пойду я, Саша, а ты веди себя хорошо и прошу больше не встревай никуда.
– До свидания, – попрощавшись, закрыл за Фурцевой дверь. Есть совсем не хотелось, поэтому пошел в свою комнату и лег на кровать. Мысли кружили вокруг Хрущева, там и злость, и желание отомстить, даже детское желание пойти набить ему морду, отвлек от всего звонок телефона. Резко подскочив к нему, протянул руку к трубке, замер. Я боялся поднимать ее, боялся, что звонок из больницы. Хорошие новости так быстро появиться не могут, а вот плохие. Звонок телефона, звучал даже как- то громко и тревожно. «Соберись уже» – одернул себя.