– Не хочу-у… – ныл мальчишка, потирая маленькими кулачками глаза.

Ругаться с ним никому не хотелось, и профессор с дочерью ворковали на все лады, а Прошин бестолково стоял подле окна. После обеда их сморил сон, и, если бы не внезапный подъем, они, наверное, так и проспали бы все время.

Арамчик соскочил с постели. Отца и Дженни он оттолкнул двумя руками и, недовольно глядя по сторонам, протопал мимо стражников в коридор, заставив взрослых выскочить следом.

Они вышли из дома, окруженные со всех сторон людьми в десантном камуфляже. Прошин почувствовал, как защемило сердце предчувствие чего-то недоброго – передышка, во время которой они успели привыкнуть к своему временному пристанищу, закончилась, и вокруг них вновь закрутились непонятные события. Судя по выражению лица профессора, он чувствовал то же самое, его дочь несколько раз оглянулась на погасшие огни метеопоста, и только Арамчик шел, насупившись и глядя себе под ноги.

Погода окончательно испортилась: поднялся ветер, засыпающий все вокруг снежными зарядами, выросшие за день сугробы обметала поземка. Видимости не было никакой, силуэты ботов в десяти-пятнадцати метрах от выхода темными пятнами виднелись сквозь падавший с неба снег.

Отряд разделился на две группы. Десантники держали оружие наготове – за высоким частоколом, отгораживающим территорию метеопоста от прочего леса, выли и тявкали какие-то звери. Может быть, те крысоеды, которыми пугали Ивана.

Они уже подошли к летательным аппаратам, пилоты готовились сесть в кабины и открыть рампу десантного отсека, как вдруг двигатели ближнего бота взревели. Выхлоп поднял стену снега и бросил ее на людей, заставив всех согнуться в три погибели, а когда буря унялась, оказалось, что над ними навис темный силуэт. Все замерли. Прошин застыл с задранной головой, пытаясь понять, что же происходит, и вдруг заметил, как под короткими обрубками крыльев поворачиваются две подвесные гондолы, направляя пушечные стволы на их дружную компанию.

Прошин зажмурился. Он скорее почувствовал, чем услышал, как заработали пушки и темноту разорвали яркие росчерки выпущенных ими снарядов. Бот висел на значительном удалении от них, но от пушечных стволов повеяло жаром адского пламени, отчего сердце сжалось, а потом ледяными осколками ссыпалось куда-то в пятки.

«Конец…» – мелькнула мысль.

Прошин понимал, что все произойдет мгновенно, и успел удивиться: секунды грузно падали в вечность, само его существо объял ледяной ужас, и все это тянулось…

Тянулось…

Тянулось…

Прошин открыл глаза.

Бот медленно разворачивался, опускаясь хвостовой частью к ним и открывая грузовой отсек. Вскоре шасси бота утонуло в снегу, крышка рампы опустилась в сугроб, подняв столб снега, и усиленный громкоговорителем голос Смита проорал:

– Ну, где вы там?! Быстрее на борт!..

Прошин почувствовал, что задыхается – оказалось, все это время он не дышал, и теперь жадно глотал холодный воздух, перхая снежинками. Он оглянулся. Орудия бота должны были уничтожить все живое на своем пути, и на трупы десантников, разорванные прямыми попаданиями, страшно было смотреть – никакая броня им не помогла. А профессор уцелел, и теперь они с Прошиным смотрели друг на друга бешеными глазами. Дженни схватила отца за руку, с ужасом разглядывая разбросанные выстрелами тела людей, Арам уткнулся носом в ногу Геворга Арамовича, ручонками вцепившись в штанину.

Они не могли сдвинуться с места – стояли и, тяжело дыша, смотрели друг на друга, не в силах поверить в то, что остались живы. Смит выскочил на срез рампы.

– Я долго буду вас ждать?! – надсадно заорал он, перекрикивая свист двигателей. – А ну-ка, живо на борт!

Прошин стряхнул оцепенение и сделал неуверенный шаг в сторону бота. Профессор с детьми все так же стояли, глядя на внутренности грузового отсека, подсвеченные зеленым неоновым светом. Смит сбежал с рампы, толкнул профессора с сыном в сторону летательного аппарата, схватил было Дженни, но девчонка повисла у него на груди. Великан замешкался, и Дженни, зайдясь в безумном хохоте, медленно опускалась в снег, цепляясь за комбинезон Смита.

Великан быстро пришел в себя. Прошин, помогавший профессору с сыном взобраться на рампу, увидел, как у девчонки мотнулась голова от богатырской оплеухи; Дженни зарылась в снег. Великан тут же подхватил ее на руки и бросился в грузовой отсек, на ходу включив механизм подъема рампы. Девчонку он походя свалил на Прошина, отчего Иван чуть сам не растянулся на решетчатом полу, а Смит исчез в коридорчике, ведущем в пилотскую кабину.