Кого не хватает? Дамы. Ну, дамы мне всегда не хватает. Я не космополит, но французы опять правы: шерше ля фам. Эх, надо было все-таки посудачить нам с Леночкой о своем, о женском. Германн, и тот к ломберному столу не лез, пока с графиней не переболтал. Ну да у него — характер нордический, а у меня здешний, раздолбайскии.

Ладно, чего теперь. Проехали.

— Принято, — кивает Володя. — Дальше. Рассказываю о патруле спецназа, о том, как легкомысленно бросил «росинанта» и пошел в кустики «квасить», о скверном мужичонке и о Ральфе с дыркой во лбу. Вроде все.

— Складно врешь, — ехидно замечает «одуванчик», и вся симпатия к нему улетучивается. Зануда, старый пер-дун, старичок-разбойник… Сидел бы тихо, ноги парил и чай с пряниками прихлебывал. А то тоже, козырь, — по малинам сшиваться…

Хотя — пенсии по нашим временам на пряники не хватит. Ну и девчонку за попку подержать, поди, тоже хочется. Старичок-то, похоже, шустрый.

— Пистолетики откуда? И «ксива» майорская? — любопытствует дедок. — На улице нашел и нес в органы сдавать?

— Наган — мой. По случаю. «Пээмы», «узи», «ксивы» — отобрал. При задержании.

— Это ж кто кого задерживал? В гэбэ ребятушки-горлохваты, у них не забалуешься.

Это точно. Не до баловства было.

— Поспешили они чуток. Ошиблись.

— Ага, понятненько. И на старуху бывает проруха. — Старичок засмеялся мелко. — Этак и мы можем поспешить, ошибиться, тут ты нас, сирых, и заарканишь.

Только вот спешить нам некуда. А тебе — и подавно.

Очень хочется ему нагрубить. Но пионерское детство не позволяет.

— Так бывает, — роняет Володя-Ларсен. — Легавые, они легавые и есть. Их как собак: одних на ищеек готовят, других — на волкодавов, третьих — людей душить.

На кого попадешь.

Это он честно. Без балды.

— У нас ты не дури, пожалуй. У нас Хасан — большого таланта мужчина. В своем роде. Молодец-Бест хмыкает:

— Да этого «супера» любой из моих пришьет.

— Врешь. Не любой. А потому я и думаю, Олежек, что ты за зверь?

— Я не зверь. Я — птица.