После суда по сфабрикованному «делу военных» во главе с маршалом М.Н.Тухачевским, выступав ших за ускоренное вооружение Красной Армии танками за счёт сокращения численности и расход ов на содержание конницы, а также после запрета теории глубокой операции, названной высшим и военными Наркомата обороны «теорией глубокого предательства», в Советском Союзе установи лась отсталая военная стратегия времён 1-й мировой. Революционная теория глубокого боя и опе рации была разработана в Советском Союзе в начале 1930 гг. советские военачальниками и теоре тиками В.К. Триандафилловым, В.К. Калиновским, М.Н. Тухачевским, Г.С. Иссерсоном, который выполнил научное обоснование теории и изложил его в книге «Эволюция оперативного искусства», вышедшей в Воениздате в 1932 г. Суть вопроса заключается в том, что в ходе 1-й мировой войны тактический прорыв обороны противника не перерастал в оперативный и операции не достигали намеченных целей. Поэтому в послевоенные времена потребовалось разработать принципиально новую теорию наступательной операции, найти такие формы и методы вооружённой борьбы, кот орые позволяли преодолевать сильный огонь сплошного фронта и быстро уничтожать оперативн ые группировки противника для достижения стратегического успеха. Для решения этих задач необ ходимо наносить удары огромной пробивной силы по всей глубине оперативной обороны против ника, что возможно только эшелонированными массами стрелковых войск, танков и артиллерии при поддержке авиации. Этот способ военных действий получил название ГЛУБОКОЙ ОПЕРАЦИИ. «Современные средства подавления, будуч и применёнными в массовых масштабах, позволяют достичь одновременной атаки и уничтожения всей глубины тактической расположения обороны противника. Эти средства, и в первую очередь танки…» (М.Тухачевский). Однако против этой теор ии выступили высокопоставеные военные сторонники конницы во главе с Наркомом К.Е. Ворошил овым, считавшим, что «красная кавалерия попрежнему является победоносной и сокрушающей вооружённой силой».

Вместо отвергнутой в СССР передовой советской теории глубокой операции, которую взял на воор ужение германский вермахт и добился ошеломляющих результатов (всего за 16 дней разгромил миллионную польскую армию и за короткий срок покорил всю Зап. Европу), в Советском Союзе утвердился отсталый взгляд на военную стратегию (времён 1-й мировой и Гражданской войны), осуществляемый под руководством И.В. Сталина и Б.М. Шапошникова. В связи с этим происходило отставание Красной Армии от западноевропейских армий, особенно от армии Германии. В течени е трёх лет царил застой в бронетанковых войсках. Это отрицательно сказалось на боеспособности советских войск в войнах в Вост. Польше и с Финляндией. Особенно негативно отставание сказал ось на начальном периоде Великой Отечественной Войны (ВОВ), когда германский вермахт нанёс ряд тяжёлых поражений Красной Армии.

Германский опыт первого этапа 2-й мировой войны, поход советских войск на Запад и Финской кампании позволил по-иному взглянуть на многие проблемы советского военного строительства. Необходимо было привести в соответствие с характером современной вооружённой борьбы подг отовку войск, их организационные формы, качество боевой техники и вооружения. Забота о танко вых частях требовала в кратчайшее время устранить наметившееся отставание их в качестве воору жения и оргструктуры. Интересы массирования танков для достижения оперативных успехов став или под сомнение существование бригадной системы танковых формирований.

В 1940 г. начинается формирование новых мехкорпусов, танковых и мехдивизий. Было создано 9 мехкорпусов. В феврале 1941 г. Генштаб разработал более широкий план создания бронетанковы х соединений, чем это предусматривалось решениями правительства в 1940 г. Учитывая количест во бронетанковых войск в германской армии, начальник Генштаба и Наркомом обороны просили при формировании мехкорпусов использовать существующие танковые бригады и даже кавсоеди нения как наиболее близкие к танковым войскам по своему «маневренному духу». И. В. Сталин, ви димо, в то время не имел определённого мнения по этому вопросу и колебался. Время шло, только в марте 1941 г. было принято решение о формировании мехкорпусов. Однако они не рассчитали возможностей нашей танковой промышленности. Для полного укомплектования новых мехкорпус ов требовалось 16,6 тысяч новых типов танков, а всего 32 тыс. танков. Такого количества машин в течение одного года взять было неоткуда, недоставало технических и командных кадров. К началу войны удалось оснастить меньше половины формируемых корпусов. Эти корпуса стали главной си лой в отражении первых ударов противника, а те, которые только начали формироваться, оказалис ь подготовленными лишь к Сталинградской операции, где сыграли решающую роль. Всю основную работу по обеспечению фронта танками пришлось перенести на труднейший период. ВОВ взяла на себя эвакуированная на восток танковая промышленность, которая нарастила выпуск танков в таком количестве, что были восполнены потери танков в боях вплоть до создания танковых армий в 1943 году. В каких труднейших условиях это проходило будет рассказано отдельно.

Опыт составления планов Финской войны, так же как последующие неудачные действия советских войск, смутил генштабистов. Первоначально Генштаб под руководством Б. М. Шапошникова разра ботал план операции против Финляндии в реалистическом международном контексте и заключал, что выполнение поставленной задачи «будет далеко не лёгким делом» и потребует «нескольких месяцев интенсивной и тяжёлой войны». Сталин отверг этот план как переоценивающий финские возможности и приказал командующему ЛенВО К. А. Мерецкову подготовить новый план. План Мерецкова, который «практически игнорировал реальные условия» и был принят Сталиным, пре дусматривал быстрый разгром финнов атаками на нескольких направлениях, которые вынудили бы противника распылить свои силы и в дальнейшем приводили к их уничтожению по частям. В реальности же в начале войны произошло противоположное.

Количество войск, необходимых для проведения таких широкомасштабных операций, потребовал о такой же частичной мобилизации. Проводимая сразу же следом за занятием Восточной Польши и в условиях вызванного ею расстройства мобпланов, эта мобилизация обернулась хаосом и ещё больше расстроила существующие стратегические планы. Поэтому в дополнение к мобилизации 7-й армии ЛенВО пришлось перебросить 8-ю и 9-ю армии из ПрибВО и развернуть в Заполярье 14-ю армию. Вдобавок, чтобы сосредоточить необходимое количество боеготовых соединений после неудачной первой фазы операции, Генштабу пришлось перебросить к Финской границе дивизии из других военных округов. Последующий ход боёв наглядно показал, что Красная Армия не гото ва к широкомасштабной войне, особенно в её наступательной фазе.

«Наши войска оказались не в состоянии выполнить свои боевые задачи ни на одном из направле ний, и прежде всего — на Карельском перешейке… В особенно трудном положении оказались сое динения, переведённые в ЛенВО из Украины и Белоруссии. Большая часть их не была в должной степени обмундирована и экипирована для действий в суровых климатических условиях севера. Выявились и многие другие крупные недостатки, особенно в работе тылов. С первых дней войны нарушилось снабжение. …Дорожные пробки застопорили движение по дорогам. Войска испыты вали острую нехватку не только боеприпасов и горючего, но и продовольствия…»

Но главная трудность состояла в том, что начсостав армии, ослабленный массовыми репрессиями 1937 и 1938 гг., действовал робко и пассивно. Большинство спешно повышенных в чинах младших командиров, которые заменили репрессированных, не смогли в должной мере управлять войскам и в бою. Многие офицеры были не способны организовать взаимодействие, правильно решать во просы разведки, маскировки, технического и материального боевого обес печения, пользоваться техническими средствами связи. Всё это привело к неудачам и большим потерям. А потери были немалые около четверти миллиона убитых за всю войну. «Более того, это позволило хорошо обуч енным финским войскам, действующих численно меньшими силами на знакомом им театре военных действий, успешно отразить атаки и стойко удерживать большой фронт в первые месяцы войны». После замен командования, переброски подкреплений, дополнительной мобилизации и новых приготовлений, недостатки были устранены, и во второй фазе СССР взял верх. Неудачные войны в Вост. Польше и Финляндии, к которой Сталин приложил своё личное участие, побудило советское правительство снять Ворошилова с поста наркома обороны и заменить его на Тимошенко. Оно также вынудило правительство произвести общую переоценку оборонительных и мобпланов и подготовки войск. Не по случайному совпадению, оно также поощрило немецкие планы агресси и против Советского Союза. Советские операции в Вост. Польш е в сентябре 1939 г., в Финляндии зимой 1939–1940 гг., а позже в Бессарабии в июне 1940 г. значительно изменили границы Советск ого Союза, обесценили существующие стратегические планы. В то же время результаты действий советских войск, особенно по сравнению с итогами немецкого выступления в Польше и на Западе недвусмысленно указывали на необходимость реформы Красной Армии. Сталин поручил Тимоше нко провести эти реформы, а также привести стратегические планы в соответствие с новыми стра тегическии реалиями.

Ещё более катастрофической стала неспособность советского политического руководства, и особ енно Сталина, оценить возросшую степень угрозы. Военное же руководство, запуганное маячавш им неподалеку призраком чисток (до самой войны и даже в её начале продолжались аресты гене ралов, только в мае-июне было арестовано 25 генералов; Сталину мерещился новый «заговор вое нных», во главе которого намечался К. А. Мерецков — Я.Г.) действовало робко, в целом молчаливо соглашаясь со взглядом Сталина. Этому способствовал диктаторские действия Сталина. В присутст вии членов Политбюро и участников Совещания высшего комсостава Красной Армии, состоявшем ся в декабре 1940 г. в Кремле, Сталиным был освобождён от должности начальник Ген штаба К. А. Мерецков из-за возникших между ними несущественном разногласии во время разбора военно-стратегической игры. Это был повод. На самом деле причина была другая — это было сделано для остраски всего высшего комсостава Красной Армии, и чтобы знали, кто в доме хозяин. Как это про изошло вспоминает Г. К. Жуков: «В заключение И. В. Сталин заявил, обращаясь к членам Политбюро: — Беда в том, что мы не имеем настоящего начальника Генштаба. Надо заменить Мерецкова. — И, подняв руку, добавил: — Военные могут быть свободны.

Мы вышли в приёмную. Мерецков молчал. Молчали и мы, командующие. Все были удручены рез костью Сталина и тем, что Кирилл Афанасьевич Мерецков незаслуженно был обижен». Поводом же для подобной резкости Сталина, по мнению Жукова, послужил всё тот же разбор у И.В. Стали на военно-стратегической игры, на котором: «Ход игры докладывал начальник Гештаба генерал армии К. А. Мерецков. После двух-трёх резких реплик Сталина он начал повторяться и сбиваться. Доклад у К. А. Мерецкова явно не ладился. В оценках событий и решений сторон у него уже не бы ло логики. Когда он привёл данные о соотношении сил сторон и преимуществе «синих» в начале игры, особенно в танках и авиации, И. В. Сталин, будучи раздосадован неудачей «красных», остан овил его, заявив: — Откуда вы берёте такое соотношение? Не забывайте, что на войне важно не только арифметическое большинство, но и искусство командиров и их опыт.