— У вас имена как у порношлюх, — огрызнулась я без всякого такта.

Злость бурлила во мне. Не нужно быть гением, чтобы связать разговоры у костра и этих шлюх. Как они вырисовались, стоило Скилу появиться! Скил последовал за мной, иногда кратко указывая, свернуть направо или налево. Напоследок он произнес:

— Кэт, и это тоже надо прояснить. Ты мне доверяешь?

— Я очень хочу спать.

Закрыла дверь.

Я хотела взять его за руку, хотела ощутить объятия, даже хотела попросить остаться, когда он отвел меня в небольшую каморку, где лежал надувной матрас. Остаться просто рядом. Но… Найду нужные слова завтра, сейчас я слишком пьяна, слишком измотана.

Я подумаю обо всем завтра, как говорила Скарлетт О’Хара. Если я буду думать об этом сегодня, я сойду с ума.

* * *

От меня разило перегаром и потом. Голова кружилась, а во рту стоял премерзкий привкус. Я, качаясь в аромате алкогольных паров, вышла из комнаты в поиске санузла. Туалет нашелся в конце коридора.

В заляпанном зеркале я увидела свое отражение. Сегодня по зеркалу явно передавали канал «ужасы, слабонервным не смотреть»: растрепанные волосы, торчащие в разные стороны, глаза с покрасневшими белками, дивный огромный синяк под глазом и разбитая опухшая губа. Ссадина на лбу. На шее следы застывшей крови. Под ногтями ореолы грязи. Умывшись и попив воды из-под крана, я поняла, что мне требуется еще и поспать. В коридоре летали ароматы ванили и выпечки.

Пройдя мимо комнаты, я пошла на запах в левое крыло здания. Весь лагерь спал, и никто не попадался мне навстречу. Я медленно приоткрыла дверь, откуда исходил аромат, и… увидела Эмму в домашнем халате, с чистой головой и заплетенными в косу волосами. Она трудилась над электрической плиткой, на которой жарились чертовы гребаные блинчики. На столе стояли две чашки из разных сервизов, видимо, она ждала сыночка к завтраку. Я не выдержала и рассмеялась в голос. Совсем страх потеряла.

— Ты серьезно? Играешь в домохозяйку и хорошую мамочку? Хочешь получить Оскар? — Прислонившись к косяку, я театрально похлопала ей.

Эмма пронзила меня предупреждающим взглядом.

— А мне блинчиков не будет?

— Пшла прочь, — приказным тоном произнесла она.

— Ну нет, зачем же так грубо? Ты же леди — вот, в милом халатике готовишь блинчики. Кого ты пытаешься обмануть? — Страх перед ней пропал, только злость, ненависть и щепотка презрения.

Она быстро подлетела ко мне и схватила за шею, прижав к стене. От напора я ударилась головой, зубы щелкнули. Точно, яблочко от яблоньки, семейные замашки. Эмма зло прошептала, словно мать-кобра перед укусом:

— Ты воняешь страхом, пропиталась им насквозь.

— Так же как и ты, только не тебя я боюсь.

Неизвестно, откуда во мне нашлись силы, но я резко оттолкнула ее, высвободившись из захвата. Ребра снова напомнили о себе дикой болью, но я не подала вида.

— Я хочу знать все.