— Да никогда на свете! Жаль только, что вскоре она, не сомневаюсь, найдет новых друзей-жертв, которые будут ее слушать и поддерживать. Умеет манипулировать. Прикинется ангелочком и прилепится к невинным овечкам, будет сосать их кровушку. Хоть баннеры по в городе устанавливай с фотографией и подписью: «Не верьте этой женщине!» — мы смеемся. — Кстати, вы так и не общаетесь?

— Пф! Еще чего! — а потом, через время, добавляет: — Понимаю, что когда-то придется помириться. Санни не может избегать сестру вечно. Да и по Платоше скучает. Но я уж постараюсь оттянуть момент воссоединения как можно дальше. Я ее предупредила, что в следующий раз, когда за ней придут, — она проводит пальцем по горлу, — я подмешаю Санни снотворного, но не пущу. Но вроде бы в этот раз она сама струхнула.

В делах и новых заботах мы с Математиком не замечаем, как переступаем черту сомнений и недомолвок. Не виделись несколько недель, но встретив его в Шереметьево — измотанного длительным перелетом, уставшего — я с разбегу бросаюсь ему на шею и чувствую, как крепко он обнимает в ответ.

— Вот наконец-то! — он тихо рычит, впиваясь в мою шею поцелуем, с ходу оставляя на ней засос, и я хохочу над его реакцией.

Просто увидела его улыбку, обращенную ко мне, и поняла, что он чертовски рад меня видеть. И побежала. Полетела. Обнимала, зацеловывала, пока он под пуховиком щипал мою задницу. Пусть у нас не будет детей, тех двух недель без Озерского мне пожизненно хватило для того, чтобы осознать — вот мое счастье. Мой мужчина. Невероятно талантливый. Умный. Умеющий чувствовать чуть больше, чем остальные. Даже не представляю, что начнется, когда выйдет фильм по его книге.

Но определенно точно — все негативные рецензии мы будем читать вместе. Уж я найду слова поддержки, пусть никто даже не сомневается.

— Слушай, — говорит Егор, когда мы, держась за руки, подходим к нашему подъезду, — как у тебя настроение вообще?

— Отличное, а что? — настораживаюсь.

— Так может, это… поженимся? Вроде решили, что будем, но дату не назначили.

— Да, — немного теряюсь. С корабля на бал, значит? — Конечно. Я только за. Сама хотела напомнить, но стеснялась.

— Вопрос о детях решим, обещаю. Я думал об этом. Просто, когда захочешь, честно скажи мне, ладно? Пойдем в больничку, подумаем над вариантами. Я не против совершенно. Главное, не молчи на эту тему. Я знаю, что это важно, и обещаю, что не буду категоричным.

— Договорились. Больше никаких тайных переживаний. Если гормоны скрутят меня и поставят перед фактом, что без детей больше жить невозможно, ты узнаешь об этом первым.

— Прекрасно. Это и хотел услышать.

Не просто так Озерскому пришлось задержаться в Штатах на целый месяц, он помогал работать над сценарием — ради эксперимента его все же взяли в команду, ведущую проект. Кроме того, он много общался с актером, приглашенным на роль Гриши. Тот успевал почерпнуть как можно больше из поведения Егора — какую-то мимику, движения, интонации… В фильме мы увидим не Егора и даже не пародию на него, но я морально готовлюсь к тому, чтобы в некоторых моментах не пугаться, узнавая в герое драмы своего Математика.

Родители Егора тоже собираются слетать на несколько недель в Штаты к дочери, как только закончатся съемки Дмитрия Вепря. Проверятся, отдохнут после недавних стрессов в новой обстановке. После колоссального успеха Егора его отец больше не чувствует себя зависимым от Санниковых и их влияния. Такое ощущение, что они все… выдохнули. И хотя продюсер по-прежнему пытается влезть, убеждая, что в Голливуде переиначат сюжет, испортят задумку, снимут без души, и радоваться как бы рано, — его никто не слушает. Многолетняя дружба дала трещину, а затем рухнула, вот только Озерские выстояли. Радоваться их ссоре не стоит, но и, признаюсь честно, лично я особо не грущу.

О Ксюше все говорят крайне редко и мало. Ее будто больше не существует. Она жива, здорова и даже вроде как… прощена, но знаете… в этом прощении уж слишком много снисходительности. И раздражения, вроде как… Бог отвел от такой родственницы. Больше ее никто не воспринимает всерьез, мама Егора, после того, как я ей кое-что рассказала (а что такого? Я же не лгала), пожалела, что удержалась от пощечины. Она действительно весьма эмоциональная женщина, когда общается с кем-то из своих. С чужими же — ледяная глыба.

Мы поговорили с Марией Петровной по душам, и я поведала ей чуть больше о роли бывшей невестки в проблемах Егора. Оказывается, она ничего не знала. Я рассказала, как начинались наши отношения с Математиком, умолчала только о наркотиках. И пусть Ксюша снова выпуталась, но огонь ненависти в глазах Марии Петровны стал мне утешением. Я ничего не преувеличила и не выставила себя спасительницей. Призналась честно, что была любовницей — пусть судят, если поднимется рука. Но я сделала все для того, чтобы его родные никогда не пожалели, что первый брак их сына распался.

Озерским всегда казалось, что они полностью зависят от Санниковых: в материальном плане, да и Егор ради Ксюши и Санни был готов на безумные подвиги. На деле же выяснилось, что Санниковы потеряли ничуть не меньше. Они лишились доверия по-настоящему близких друзей, людей, которые остались бы на их стороне при любых обстоятельствах, никогда бы не бросили.

Мало кому из людей в принципе удается узнать, что такое настоящая дружба. Эти же… своими ногами ее растоптали. Все случилось именно так, как Егор и предсказывал изначально — семьи рассорились окончательно, вот только он ошибся в исходе. Егор и представить не мог, что в итоге именно он и его родители останутся в плюсе. Лев Семенович пьет и каждые выходные звонит с сумбурными речами Дмитрию Вепрю. Довольно жалкое зрелище.

Кстати, мои бывшие подруги — Поля и Василиса, узнав о том, что Ксюшин ребенок не Егора, как-то резко охладели к ней. И даже попытались наладить отношения со мной, но вряд ли мы когда-то станем дружить как прежде. Однажды они предали меня, не вижу ни единой причины, почему бы в будущем им не поступить так же.