Дядя действительно был в сознании, когда я забежала в его спальню. Открыл глаза. Так вышло, что я умудрилась прибыть первой — до мамы и прочих родственников. Присела на кровать, стиснула его худую руку и погладила по осунувшемуся лицу. Вздохнула, запрещая себе плакать. Мы всегда знали, что этим закончится, нужно быть сильной. Держаться до последнего. Он сам просил об этом. Я наклонилась пониже и прошептала ему на ухо: «Дядя, я скажу тебе первому. Еще никто не знает. Это большой секрет. Дядя, я жду ребенка от любимого мужчины. От Егора. Представь, он еще понятия не имеет. Пока никто не в курсе, только мы с тобой. Дядя, он обрадуется. Он положит мир к моим ногам».

В ответ мою руку сжали крепко-крепко. Дядя кивнул и улыбнулся.

Где-то через час прибыл Егор, следом отец привез маму, но благоразумно остался сидеть в машине у подъезда. Не оставил себя ждать и дядин старший сын, который не так давно перебрался в Москву. В течение трех часов подтянулись остальные дальние родственники и немногочисленные друзья.

Дяди не стало к обеду. Это был тихий уход в окружении родных и близких — спустя год после постановки диагноза и прогноза врачей «от недели до месяца».

Через несколько наполненных молитвами и робкими мечтами недель УЗИ подтверждает факт здоровой беременности, и я позволяю себе радоваться по- настоящему.

Передо мной тут же открываются два пути. Первый — огорошить бесплодного мужа новостью и, вглядываясь в его глаза, искать тень сомнения в своей верности, найти ее, смертельно обидеться и уйти, хлопнув дверью, обвинив в недоверии и в том, что он совсем не изменился.

Но я ведь не об этом мечтаю. Все эти месяцы мы жили просто прекрасно, говорили по душам на самые разные темы, обсуждали важнейшие для нас обоих вещи. Доверяли друг другу, как никому ранее. Шутили. Вместе путешествовали. Занимались любовью. Битые жизнью и знающие, как плохо может быть, мы крепко держались друг за дружку, и разрушить эти драгоценные отношения счастливой новостью было бы верхом несправедливости и тупости. Поэтому я включаю мозги.

Первым делом, конечно, гуглю. Затем еду в одну передовую лабораторию, где узнаю все доступные нам варианты. Оказывается, тест на отцовство можно провести по крови беременной женщины без прокола живота, но не ранее, чем срок беременности перевалит за девять недель.

О, как я жду эти недели! Считаю дни, мысленно зачеркивая их в своем выдуманном календарике. У моего малыша уже целый месяц бьется сердечко, а его папа ни о чем не догадывается. Но он простит мне эту крошечную ложь. Впереди у нас достаточно времени, чтобы сполна насладиться общим счастьем. Я молчу, как долбанный партизан. Мама, подруги, свекровь — никому ни единого слова. К счастью, ни токсикоза, ни каких-либо заметных изменений в своем теле на первых порах не замечаю. Малыш будто чувствует риски, сидит тихо. Мой муж будет самым лучшим отцом, но нужно сделать все правильно, ведь… он достался нам с малышом после первой больной на всю башку жены.

Егор работает, занимается спортом, совершенно ни о чем не подозревает. С Санни не общается совсем, даже тренажерку сменил, чтобы не пересечься случайно. Меня это беспокоит, но решаю не вмешиваться. Понятия не имею, какая тень легла между парнями, но судя по всему, их дружба не прошла очередную проверку. И у меня подозрение, что инициатором холодности являлся именно Егор. Однажды я задала Математику вопрос, но муж заверил, что я там ни при чем.

Этим чудесным утром я, настроившись, красиво одевшись и накрасившись, бужу Егора пораньше и, пообещав сюрприз, прошу поехать со мной в одно тайное место.

Поначалу он ведет себя беспечно, выглядит заинтригованным, но затем, когда мы останавливаемся около частного медицинского учреждения, слегка напрягается.

Перевожу дух и выдаю на одном дыхании, что нахожусь в положении, и раскрываю цель нашего визита в лабораторию.

Озерский в шоке.

В первые секунды он полностью дезориентирован новостью, причем не злится и не радуется. Понятия не имею, о чем думает. Просто спрашивает:

— Ты уверена?

— На сто процентов, — подтверждаю кивком.

Егор молчит, и я начинаю объяснять, что благодаря современным технологиям можно сделать тест по моей крови без единого риска для малыша. Ждать, правда, целых десять дней, но зато всю оставшуюся беременность душа Егора будет спокойна. Он отрицательно качает головой.

— Не-не. Мы не будем этого делать, — говорит категорично. Улыбается. Но видно, что все еще растерян. — Я просто… не могу сразу поверить, — улыбается смелее, шире. — Дай мне пару минут. Ты меня огорошила. Я… вау, детка, — он треплет свои волосы, откидывается на сиденье, закрывает глаза и шумно выдыхает. — Кажется, мы с тобой натворили чудес. Мы, блин… волшебники, да? — всплескивает руками.

— Ага, Гарри Поттер и Джинни, — он не плачет, но трет глаза. А я не могу удержать эмоции. Я счастлива. Думала, он отреагирует хуже. Он молодец. — Поздравляю.