Беременность проходит легко и беззаботно. Все анализы, проверки — как по учебнику. Чувствую себя свежей и прекрасной, лишь животик растет, да грудь наливается. Но роды на тридцать седьмой неделе застают врасплох. Утром я, как обычно, чувствую себя превосходно, но в обед внезапно отходят воды, а Егор, как назло, в Питере по работе. Мы с Лесей и Сашей у меня дома, собираемся ехать по магазинам. Леся тут же звонит Санни, который ее привез и еще не успел далеко отъехать, тот незамедлительно возвращается и на всех парах мчит нас в роддом.

Все происходит стремительно, не давая мне возможности осознать происходящее. Схватки идут одна за другой, сохранять нет ни малейшей возможности, врачи едва успевают померить мне давление, как отправляют на кресло. Пока идут потуги, вокруг, по ощущениям, скапливается половина врачебного коллектива больницы. Все серьезные, хмурые, переговариваются, и мне от этого становится страшно.

Мальчик идет быстро, по разговорам понимаю, что делаю что-то не то, стараюсь изо всех сил, а затем его достают и плюхают мне на живот. Теплого, родного, но совершенно крошечного.

— Крепенький, не реви, — говорит мне акушерка, хлопая по плечу и подбадривая. Его пеленают, прикладывают к груди, дают поцеловать, а затем уносят.

Пишу Егору рост и вес, а сама реву без остановки, не понимая, почему все сложилось именно так, стараясь разобраться, где допустила ошибку, спровоцировавшую ранние роды. Он такой худенький, маленький, беззащитный. Я просто не могу остановиться.

Первой в роддом приезжает свекровь, причем звонит мне, что на месте, буквально через полчаса, как я отправила смс Егору. И когда меня переводят в палату, она сразу же приходит навестить. Медсестра спрашивает, устала ли я, хочу ли поспать, но я не понимаю, когда могла бы успеть устать, все случилось так быстро. Я просто в шоке. В последние недели так много читала про роды и о том, как себя нужно вести во время процесса, но когда началось — ничего не смогла вспомнить из усвоенного материала.

— Поздравляю, Вероника! — говорит мне свекровь, крепко обнимая. — Я его уже видела. Красавчик, глаз не отвести. Очень крепкий мальчик!

— Ма-а-аленький, — реву я навзрыд, опасаясь, вдруг она начнет ругать меня.

— Ну и что? Догонит! Давай, возьми себя в руки. Ты молодец. Девочка моя, ну чего ты плачешь? Вспомни Егора, он родился еще меньше, а потом каким вымахал, а?

— Вы уверены? — я всхлипываю.

— Я — уверена, — заверяет она меня с улыбкой. И ее уверенность действует фантастически успокаивающе. — Ну вот такие все Озерские — вечно торопятся. Что Дима, что Егор, что Регина. И мальчик наш той же породы. Ну все, деточка, успокаивайся и настраивайся на счастливое материнство. Понимаю, что для тебя все произошло неожиданно, но лично я — вообще не удивлена. С Региной так же корила себя, как и ты сейчас. С Егором уже была абсолютно спокойна. Вот и молодец, дочка. Вытирай слезы. У тебя сейчас начинается совсем другая жизнь, нет времени раскисать, — я улыбаюсь, и она продолжает меня подбадривать. Стопроцентная, безусловная поддержка свекрови насыщает силами. Она тараторит без остановки: — Вот представь, каково мне было, когда Егор занимался этим жутким спортом! Сижу на соревнованиях, глаза руками закрыть хочется, но смотрю, потому что прятаться не положено — парни вокруг здоровые, удары у них по силе — невероятные. Он дерется. То его бьют, то он в нокаут отправляет. Смотрю на него и думаю, как такой мужик мог вырасти из такого крошечки? — я уже смеюсь. Смеюсь сквозь слезы. — Вот и слава Богу. Я тебе из дома фотографию бирки Егоркиной пришлю. И фото его самого в роддоме. Сравним как раз.

— Спасибо вам огромное.

— Да не за что. Егор очень волнуется, услышал по голосу, что ты плачешь, попросил присмотреть. Я ни на секунду не сомневаюсь, что все будет прекрасно. А сейчас отдыхай, поспи немного. Егор отзвонился, что уже взял билет и приедет ночью, а навестит вас уже рано утром.

— Он написал, что любит меня.

— А ты поздравь его. Прямо сейчас. Это нужно сделать, дочка. Я с ним уже поговорила, чтобы не волновался сверх меры. Вы большие молодцы!

Выписка проходит просто потрясающе. Столько людей приехало… Со стороны Егора — так и вовсе человек тридцать, в том числе Леся с Санни. Последний, правда, выглядит смущенным, первым подходит к Озерскому поздравить, и тот протягивает ему руку. А потом парни быстро, но крепко обнимаются. Нет только Колиной сестры и ее родителей, но никто, если честно, не расстраивается. Мой отец тоже присутствует, но держится, как обычно, в стороне. Если с мамой мы помирились, то на наши с Павлом отношения вряд ли что-то повлияет и изменит их в лучшую сторону. Тем не менее, мне приятно, что он видит меня такой. Счастливой. На своем месте, которое обожаю. Его заслуги в этом нет. Скорее, я стала счастливой вопреки.

Мальчик хорошо кушает и быстро растет. Перед выпиской врачи провели все необходимые тесты и, помимо мелочевки, не нашли к чему придраться, поэтому у меня нет ни единой причины грустить. Егор же все последние дни выглядит перманентно польщенным.

Домой едем втроем. Математик за рулем, мы с малышом позади.

— Ничего не могу поделать, — говорит Егор, поглядывая в зеркало заднего вида, — меня до сих пор потряхивает. За премьеру «МейнМембер» так не переживаю.

— А что за нее переживать, если после предварительного показа все критики в восторге? — подмигиваю ему. — Вот. Егор, посмотри только: везем домой результат наших переглядываний с балконов. Такой красивый ребеночек получился.