Когда мы оказываемся напротив друг друга, продюсер делает над собой усилие, черты его лица смягчаются. Уши красные, а глаза больные — заметно, что пил вчера. Ему и так-то повод не нужен, а сейчас, видимо, и вовсе тормоза отказали.

— Виски? — спрашивает он.

— За рулем, — качаю головой. — Но могу вечером. Если заявление порвете, разумеется, — бросаю взгляд на бумагу перед продюсером.

— Егор, Егор, — вздыхает он. — Вот потому я и не хотел брать тебя на работу… парень ты, конечно, талантливый, но уж очень нестабильный! Проекты у нас длительные, долго боялся ставить тебя на что-то ответственное, решился — и вот результат.

— Судя по рейтингам, «Денечки» в шоколаде, нет?

— А кто теперь будет заниматься ими?! — орет он. — А «Молодежку» закончит?

Пожимаю плечами, выжидая дальнейших предложений. Думаю, и так всем понятно, что мне нравится эта работа, недавняя награда свидетельствует о том, что у меня получается ее делать. И увольняться сейчас — самая большая глупость для обеих сторон. Но ведь от меня тут совсем мало зависит. Или нет?

— Ладно, перехожу к делу. Скажу прямо, не хочу терять такого сценариста, как ты. Предложение следующее, Егор… Хотя, наверное, прежде за дочку попрошу у тебя прощения, — он снова багровеет. — Знал, что ветреной растет, еще подкинет сюрпризов на старости лет, но такого позора, чтобы муж вернул родителям за блядство… не ожидал! — он часто дышит, словно ему дурно. — Думал, может, хоть ты сможешь с ней справиться и вытерпеть…

— Ксюша очень красива, — отвечаю.

— Даже слишком.

— Ее часто искушают, не справилась.

— Ей еще восемнадцати не было, а уже начались трудности. Откуда только? Мы с женой старались подавать хороший пример, все ведь из семьи идет? Лупил ее, как Сидорову козу, а толку-то? Мать визжала, что прибью ненароком, грудью кидалась защищать, а знал ведь, что мало ей! Надо было сильнее.

— Только больше не лупите. Поздно уже метаться.

— Да уж конечно! Братец ее заявил мне: притронусь к Ксюше — печенку отобьет. Родной сын! Представь себе только! Растил их, на руках носил, подарки, выросли оба… одна — позорище, второй — на отца руку готов поднять. Никакого уважения! Егор, дело такое. Ты знаешь, что я человек старой закалки. Мы с твоим отцом в этом плане похожи, оттого и дружим столько лет, — киваю, обращаясь в слух. Надежда, конечно, сука, бередит изнутри душу. Хочется остаться. Еще как хочется.

— В моем кругу новость о том, что дочь в законном браке родила неизвестно от кого

— будет греметь годами. Уверен, репортеры не оставят ее без внимания, а всем рты не заткнешь. Тем более, зная мое отношение к современным нравам. Порвут на куски.

— И?

— Есть предложение. Ты остаешься при должности, более того, обещаю повышение и любые проекты, которые сам выберешь. Слова не скажу. Твори! Полная свобода творчества.

— Заманчиво. Но..?

— Но развод мы отложим.