— Вероника, пожалуйста, это… какая-то хрень происходит! Ты так не думаешь, я так не думаю, нам нужно просто поговорить начистоту.

— Думаешь, проблема? Да нифига. Доказать? — вокруг люди, боюсь, что за нами уже наблюдают.

Наши взгляды острые, не отрываем их друг от друга, звереем. Я — от желания отомстить ему, причинить ту же боль, что и он мне, он бесится по каким-то своим причинам. А потом он берет себя в руки, опускает плечи и улыбается мне, все еще готовой разорвать его на части.

— Окей, поехали, — говорит и кивает. Не могу понять, что веселого, я тут на грани топчусь, между прочим! — Не сердись так сильно на меня. Хочешь, новости расскажу? Не поверишь, что любовь со мной творит. Вероничка, вообрази только, с прошлого раза у меня член на сантиметр вырос, — а сам показывает пальцами отрезок не меньше пяти. — Представь, как все круто будет!

— Чего? — хмурюсь, не понимая, что он вообще несет. Смена темы дезориентирует.

— Сам в шоке! Бывает же. Пошли покажу, рассмотришь как раз хорошенько. Я знаю ракурс, с которого тебе будет отлично видно, — и подмигивает. Остолбенев, я беспомощно хватаю ртом воздух. Пытаюсь разозлиться сильнее, но проблема в том, что Егор — единственный человек в мире, способный произнести настолько пошлое предложение каким-то таким особым образом, чтобы никого не обидеть. Он не пытается меня унизить, он вообще не из тех, кому нравится унижать людей. Я слишком хорошо его знаю, чтобы не раскусить — этот дурак пытается меня рассмешить. Как умеет. Но… тем не менее..

Озерский охренел!

Не представляю: кричать на него или смеяться в голос. Дурацкая шутка, дурацкий тон, с которой он ее произнес, умоляющий взгляд и нелепая улыбка, выдающая, как сильно ему неуютно сейчас. Все это так знакомо, потому что родом из нашего прошлого. Где было много вот таких подколок, которые даже пересказать кому-то стыдно, и в то же время кажущихся лично мне безумно смешными.

Целых две секунды я борюсь с желанием расхохотаться в голос, планируя послать его куда подальше и придумывая что-то остроумное про размер его пениса. Сужаю расстояние между его пальцами с пяти сантиметров до одного, уже открываю рот, чтобы высказаться, что теперь есть крохотный шанс хоть у кого-то хоть что-то почувствовать, как слышу за спиной:

— Вероника, ты в порядке? Молодой человек, вы что себе позволяете? Как с девушкой разговариваете? Где уважение?!

Помощь пришла, откуда не ждали. Отец мой тут как тут. Один, без дружков и подружек. Подслушивал? Да неужели?

Егор тут же ощетинивается, словно почувствовал угрозу. Он не знает, что перед ним несостоявшийся тесть. Думает, что я познакомилась в клубе с мужчиной хорошо под пятьдесят. Не могу больше сдерживать смех. Ага, какой-то старпер защищает меня от Математика. Вот это да! Озерский в бешенстве, понимая, какую роль играет. Меня спасают от него! Смотрю то на первого, то на второго, и ни одного из них не жалко. Где же мое такси?

— Я крайне уважительно отношусь к своей девушке, никогда не забываю подушку под колени подложить, чтобы мягко было, — выдает Озерский ни секунды не колеблясь, делает шаг вперед. Теперь он серьезен. Встает так, чтобы я оказалась слегка у него за спиной.

У папы ступор. Не ожидал. Надо же, вспомнил о моем существовании и тут же полез честь защищать. Я настолько пьяна, что не могу успокоиться и задавить шальную улыбку! Ничего не могу с собой поделать.

— Не ссорьтесь только, — хватаю Егора за руку. — Хорошо, пойдем. Егор, пошли-и-и, — тяну его в сторону. — Покажешь… — смеюсь, — что там наросло.

— Вероника, ну-ка вернись! Он не посмеет… никто не посмеет… — начинает возмущаться отец.

— Не, погоди, тут какой-то хрен влез, — тормозит меня Озерский.

— Егор, это мой папа, — произношу я, опасаясь, что комедия в любой момент может превратиться в драму. Озерский моментально меняется в лице, на котором теперь отражается невероятное любопытство. Он оглядывает бывшего соперника с головы до ног, слегка улыбается уголком губ.

— Что, серьезно? Отец? Как давно я мечтал с вами познакомиться, — и протягивает руку. Тот, растерявшись, пожимает.

— А вы вообще кто? — хмурится папа.