– Подержанный? На собственные?

– Я с малолетства мечтал о колёсах. После двух институтских стройотрядов у меня скопилась приличная сумма, недостающее добавил папа. Но с условием, что я верну ему этот долг. Он нанял меня, третьекурсника, помогать в его делах. Я выполнял множество поручений: следил за бумагами, составлял и печатал кипы разных документов, присутствовал с отцом на процессах. Так мой мудрый папа убивал сразу двух зайцев. Он обучал меня азам адвокатской практики, таким способом заставляя самостоятельно зарабатывать деньги для расчётов по денежным обязательствам.

Саша прервался, будто ожидая от неё расспросов. Но Лариса молчала, покручивая в пальцах бокал.

– Знаешь, Лариса, поначалу всё это показалось мне невыносимой тягомотиной. Я за голову схватился, поняв, какая дурацкая будущность может ждать выпускника юридического факультета. Но постепенно неприязнь к бумажной работе сменилась интересом к сути тех дел, ради которых она выполнялась. За разного рода запросами, протестами, жалобами и тому подобным крючкотворством я вдруг увидел людей. Они были растеряны, страдали и ждали от своих помощников, пусть даже не бескорыстных, избавления от нахлынувших бед и неприятностей. Я искренне сочувствовал почти всем отцовским клиентам, кроме разве что закоренелых негодяев. И наконец, пришло время, когда я захотел быть для них такой же твердыней, как мои родители. Каменной стеной, о которую разбиваются волны юридических, да и жизненных хитросплетений. Так я почувствовал вкус к работе адвоката.

– Конечно, за папиной-то спиной и редька что твой ананас… А как пошёл в автономное плавание, опять захотелось взад пяткИ? Первое дело, наверное, провалил? – подколола Лариса. Ей почему-то хотелось поколебать невозмутимость своего визави.

Саша взял со стола давно дожидающийся его бокал, сделал аккуратный глоток, смакуя приятную терпкую жидкость, поднёс к глазам, глядя на просвет, будто хотел высмотреть что-то в янтарном оттенке. Облепиховое винцо походило цветом на глаза женщины, в доме которой он находился. Такие близкие, такие волнующие… Глаза эти в приглушённом свете бра казались темнее, глубже, загадочней.

– Своё первое дело я не забуду никогда. Уже более десяти лет подряд перед Новым годом мне звонит с поздравлениями один дядька, которому я помог отсудить квартиру.

Саша сделал ещё глоток. Видимо, ожидал очередной изящной колкости. Но Лора только вскинула брови.

– На первый взгляд дело показалось мне абсолютно проигрышным; потому, видимо, и сунули его новичку. Там была очень непростая квартирка. В своё время эти метры в центре города предприятие выделило для улучшения жилищных условий клиента. Но они сразу оформлялись на сына. А когда сын попал в тюрьму, за квартиру эту вдруг уцепились юристы заводского профкома: нашли лазейку, как вернуть жилплощадь обратно. Всё уже было на мази. Но тут вдруг обнаружилась ещё одна заинтересованная в жилье сторона – районная прокуратура. Прокурорские решили сами поживиться плохо лежащими метрами, и отодвинуть профсоюз – с дядькой вместе, разумеется.

Сражаться с двумя противниками мне ещё не приходилось. Хорошую подсказку дали родители: попробовать сыграть на столкновении ведомственных интересов. И ведь сработало, дядькино семейство осталось в своём праве. Бодающиеся стороны из соображений престижа вынуждены были отказаться от своих жилищных притязаний. В советское время честь мундира кое-что значила!

Лариса рассмеялась: прямо тебе сказка про колобка! И от своих ушёл, и от чужих укатился! Потом, вспомнив про Крота, решила потихоньку подбираться к нему:

– Саш, а дела ты сам себе выбираешь, или занимаешься тем, что дают? Я, к примеру, чаще всего получаю редакционные задания.

– Тут как масть пойдёт. На первых порах, конечно же, я в основном работал по заданиям. Приходилось выступать и бесплатным государственным защитником у тех, кто сам не мог нанять адвоката.

– Ты работал за спасибо? – меньше всего Лариса ожидала услышать, что юристы уровня Депова бывают бессеребренниками.

– За таких государство платит. Правда, немного. Зато неплохая практика! Позже благодаря родителям мне начали подбрасывать дела из городской коллегии. А уже когда пришли успехи, клиенты стали обращаться ко мне напрямую. В нашем ремесле, как, наверное, и в вашем, имя имеет значение. Фамилия Деповых уже не один десяток лет высоко котируется и в следственных органах, и в прокуратуре, и в криминальной среде. Я повторюсь: Павел Васильевич довольно долго возглавлял коллегию адвокатов и считался одним из самых крутых знатоков юриспруденции. Он и сейчас лучший, только за дела берётся всё реже: тяжело уже.

– А бывало, что ты участвовал в процессе против своего желания? Ну не нравится тебе клиент, или видишь, что можешь проиграть, или денег много с него не взять – а тебе его пихают, и никак не отвертеться?

– Лора, у тебя какие-то детские представления о нашей работе – Саша посмотрел на неё с неожиданно прорвавшейся досадой. – Начнём с того, что наша профессия похожа на профессию медика. Ты видела врача, который отказывается, к примеру, перевязать рану только потому, что получил её вор или бандит?

Ларису от таких медиков пока Бог миловал.

– И адвокаты, подобно врачам, связанным клятвой Гиппократа, оказывают юридическую помощь любому нуждающемуся в ней. Хотя у нас всё не так принципиально, как в медицине, мы имеем право и на собственные предпочтения. Но при этом профессионалы высокого уровня – такие, скажем, как мои родители, – в услугах мало кому отказывают. Деньги, моральные там аспекты – вторичны. Они помнят, что для настоящих специалистов не имеет значения, какой тяжести проступок совершил его подзащитный. Он человек, просящий о помощи, и это главное. Ведь даже Христос не осуждал и даже благословлял преступников, которых казнили вместе с ним!

На этом моменте Лариса опять не выдержала и прыснула: так высокопарно звучал спич Депова. Хотя и было в нём здравое зерно…