Естественно, писаку пригласили на ковёр. Да толку-то! Хотя и перетрусил, но огрызался отчаянно, как загнанная в угол крыса. Понёс, что пресса – четвёртая-де власть, такая же всемогущая, как и силовики. Значит, не обязана ни перед кем отчитываться в своих действиях. И вообще – от текста вручённых ему документов он не отступил ни на букву. Обещание сверить в отделе готовую статью? Ну, запамятовал в творческом угаре…
– А вы не согласны, что медийщики имеют право на самостоятельность? – прищурившись, поинтересовалась Лебедева.
– Не в праве дело, а в ответственности за поступки. Любая власть обладает не только правами, но и огромными обязанностями. Даже четвёртая!
Лариса спорить не стала.
– Мне тогда досталось больше всех, жестокая вышла наука, – вздохнув, продолжил майор.– А что тут поделаешь? Вытряхнули из киосков остатки тиража, да зареклись газетчиков даже на порог не пускать… С тех пор вы – первое исключение.
Когда Евгений Сергеевич закончи, Лебедева поинтересовалась:
– Фамилию корреспондента не вспомните?
– Ох… Какая-то с шитьём связанная… Катушкин, что-ли?.. Или Шпилькин…
– Ниткин?!
– Так точно! Ниткин этого поганца звали! А вы что – с ним знакомы? – майор опять насторожил драконьи глаза. Лариса ответила уклончиво:
– Город у нас маленький, журналисты между собой постоянно общаются, многие имена на слуху…
Незачем Васильеву знать, что деятель, жидко обосравший ОБЭП, нынче рвётся в кресло редактора «Обоза». Но теперь, Ниткин, ты у меня вот где!
Пора было закругляться. Поблагодарив хозяина за изумительный чай, она заспешила. Предстояла ещё одна не самая безмятежная встреча.
Глава 27
Уж не Александр ли Павлович помещеньице подыскал? – задавалась вопросом Лебедева, стоя перед респектабельным зданием, в котором городской коллегии адвокатов был отведён престижный третий этаж. Дом занимал место в том же свежеотреставрированном квартале, что и городской суд – несомненное удобство для адвокатской братии.
На слепящем апрельском солнце особнячок сиял, как пасхальное яйцо. В советское время он принадлежал военному ведомству и служил казармой для курсантов пехотного училища. Но в начале перестройки разорённый до предела оборонный объект выкупили какие-то тугие кошельки, чтобы превратить его в частный юридический институт. Лариса вспомнила, как на открытии нового вуза владельцы объясняли цели его возникновения. Предпринимательская-де публика печётся о подготовке необходимых ей юридических кадров: поступали в институт в основном детки нуворишей. Читай: нынешним браткам, прибиравшим в свои руки деньги и власть, пришло время порадеть о своих людях в милиции, прокуратуре и судах!
Четырёхэтажное здание, построенное в начале века в духе царившего тогда конструктивизма, радовало глаз необычностью форм. Первоначально оно создавалось для людей с высокими эстетическими вкусами. Причудливые внутренние планировки, обилие распахнутых оконных глазниц, несчётные пролёты и винты лестниц при минимуме отвлекающих от дела деталей. Стиль, помноженный на удобство. Ни дать, ни взять, портрет Депова в камне.
После визита в ОБЭП Лариса решила обязательно переговорить с адвокатом. Как бы ни складывались их личные отношения, отказываться от опытного взгляда юриста она не собиралась.
Постучав в дверь с именной табличкой Депова, она остановилась на пороге полукруглой комнаты. Поднявшийся навстречу Александр Павлович явно не ожидал такую посетительницу, щёки его залил румянец. Лодочки, открывающие высокий взъём… Узкая юбка-секси… Прорисованная под тёмным свитером грудь, к которой он ещё недавно так страстно прикасался… Всё его мужское естество ринулось навстречу этой непостижимой женщине, он едва сдерживался, чтобы не сгрести её в охапку.
Ларисе тоже потребовалось время, чтобы справиться с нахлынувшим смущением. События последних дней вытравили брезгливость, вызванную поведением Депова в суде. Видимо, он держал себя сообразно предложенным обстоятельствам. Да и вообще она не умела долго сердиться. А Саша, как ни крути, был мужчиной, подарившим немало головокружительных впечатлений. Даже о замужестве подумывала…