Кто такой Янселевич, Ларисе было известно. В последнее время его Зауральский банк регулярно становился главным ньюсмейкером города. Дело, поставленное широко, на западный манер, взрывало умы необычными новостями, создавало множество толков и настораживало верхи банкирского сообщества.
Что нужно этому лосю финансового рынка от сопливенького еженедельника?
– Ты сказку о голом короле помнишь? – начала издали Гришина. – В чём там соль? Наряд короля, то бишь антураж, делается его окружением. Не важно, кем быть, а важно, кем слыть. В нашем случае есть нужда в благосклонном мнении общества о Зауральском банке.
– Клиент панегирик желает?
– Панегирик он может купить где угодно, денег хватит. Но сегодня мало кто поверит славословию. Игорю хочется правдоподобного вранья, умного, доказательного. Да что я тебе рассказываю! Встретишься, послушаешь, сама всё уяснишь. Через час он ждёт тебя в «Волне». Бери машину Триша и езжай.
Надо бы вытрясти из начальницы побольше сведений об этом господине – подумала Лариса. Но решив, что Гришина никуда от неё не уйдёт, почла за лучшее сначала составить собственное представление о предмете будущей заказухи.
«Волна» слыла рестораном особым, здесь проходили встречи самых преуспевающих горожан. И цены держались соответствующие, хотя кухня недалеко ушла от прежних совковых традиций. Ну да не бифштекс красит место!
Несмотря на ранний час, в прокуренных залах было многолюдно, столики чернели глянцем кожанок. Среди громкого гомона то и дело прорывалась матершина. Лариса оторопело топталась у входа, прикидывая, не ошиблась ли Гришина адресом – уж очень неподходящим для серьёзного знакомства казалась эта полублатная обстановка. Но резво подскочивший человек в безупречном костюме повёл её в другую часть помещения, надёжно отгороженную от дыма и разухабистых выкриков. Здесь, в комнате с обоями алого бархата Ларису встретил потомственный финансист Игорь Соломонович Янселевич. Он с ходу предложил обращаться друг к другу по-американски без отчеств, хотя и оставил русское «вы».
Наверное, в его конторе бабам не до работы, – улыбалась Лебедева, слушая вводные Игоря. Перед ней восседал несомненно лучший образчик семитских кровей – высокий хорошо сложенный молодой брюнет с чистой смуглой кожей и синими глазами.
Смысл его пространных пояснений сводился к одной ключевой фразе: хочу всеобщей любви и веры в свою деловую и человеческую исключительность! В том, что названные качества в его натуре присутствуют, юный банкир, видать, не сомневался.
Всё как и рисовала Гришина. А корреспондент «Вечернего обозрения» обязана отыскать бесспорные метки этой самой исключительности, и прежде всего среди вороха вываленных перед ней бумаг. Рыть придётся основательно, вплоть до Ветхого Завета…
Аккуратно сложив придвинутые к ней листы и папки, Лариса, наконец, взглянула в напряжённо-искательную физиономию:
– Разумеется, Игорь Со…
– Просто Игорь, просто Игорь!
– Хорошо, просто Игорь. Так вот. Разумеется, я тщательнейшим образом изучу предоставленные материалы. Однако давайте условимся на берегу. Вы ведь хотите получить правдивую и серьёзную публикацию, а не пустую трескучую статейку, так?
Янселевич замотал породистой головой, не очень, видимо, въезжая, к чему клонит его визави. Лариса продолжала:
– Тогда кроме вашей точки зрения мне понадобятся сторонние мнения – для подтверждения объективности преподносимых нами сведений.
Недоумение в синих зрачках усилилось. Пришлось дообъяснять:
– Ссылка на независимых экспертов добавит материалу убедительности. Я привыкла так делать, если вопрос касается серьёзных материй. Этих третьих лиц подберу сама, их взгляды я вам озвучу. Не обещаю, что результат сложится моментально, но работать будем честно и плотно. Вас такой подход устроит?
– Насколько небыстро? – нахмурился банкир.