Жуков. Булганин. Соколовский».
Павел Алексеевич взял папиросу и затянулся глубоко, с удовольствием. Директива радовала его размахом и истинно кавалерийской дерзостью. Операция затевалась необычная, и именно в этом, в ее неожиданности для немцев, крылся ключ успеха.
Хорошая директива, ничего не скажешь. Вот только будет ли занята Калуга — это вопрос… Бросок на Юхнов — понятно. Немцы взвоют, когда будут перерезаны важнейшие коммуникации в их тылу. Но хватит ли сил, чтобы освободить крупные опорные пункты Сухиничи, Мещовск и Мосальск? А на пути к ним еще Одоев, Белёв и Козельск. Захватить их пехотой? Однако пехота не поспевает за кавалеристами…
Об этом еще будет время подумать. А пока — первый этап операции.
Циркуль легко покрыл расстояние от Крапивны до Юхнова. Сколько тут получается? Так, частям корпуса надо преодолеть сто восемьдесят — сто девяносто километров. Хороших дорог нет до Варшавского шоссе, на котором и стоит Юхнов. Автомагистраль эта связывает немцев в Подмосковье с глубоким тылом, с самой Германией. Вдоль шоссе у фашистов расположены базы снабжения, тыловые учреждения, госпитали, аэродромы. Корпус же пойдет туда, отрываясь от своих тылов, по лесным массивам, по проселкам, которые не наезжены местными жителями в эту военную зиму.
За один прием такое расстояние не осилить. На пути корпуса снова Ока — теперь верховье. Дойти до реки и форсировать ее — вот первый этап операции, задача на четыре-пять дней. Но прежде всего требуется взять районный центр Одоев, расположенный километрах в тридцати от Крапивны.
Древняя славянская крепость, один из старейших российских городов, Одоев словно бы самой природой предназначен для обороны. Расположен он на высоком куполообразном холме, господствует над окружающей местностью. Серпом огибает его река Упа с крутыми, обрывистыми берегами. Где нет реки — там глубокие овраги. Не подступишься ни с какой стороны. А подступиться обязательно нужно! Четыре дороги скрещиваются в этом городке.
Павел Алексеевич взглянул на разведсводку. В район Одоева отошли остатки трех вражеских дивизий: 112, 167 и 296-й. Судя по всему, сдавать город фашисты не собирались. Одоев превращен в оборонительный узел.
Брать город штурмом? Это самый простой, самый быстрый, но далеко не самый целесообразный способ. Немцы, сидя в укрытиях, будут прицельным огнем расстреливать с возвышенности наступающих. Чего стоят хотя бы обледеневшие склоны оврагов и береговые откосы — на четвереньках по ним надо карабкаться!
К дьяволу спешку, и никаких штурмов! Кавалеристы обойдут Одоев с севера и с юга. Фашисты сами покинут укрытия, когда заметят угрозу окружения. Вот тогда гвардейцы и расправятся с ними в чистом поле. Минимум потерь и минимум задержки на пути к основной цели. Бой за Одоев не затормозит корпус. А это важно — ведь кавалеристы должны достигнуть Юхнова за десять суток. Двадцать километров в день — очень высокий темп…
По-разному можно отправить в войска боевой приказ. Есть радио и телефон. Могут отвезти приказ делегаты связи или штабные офицеры, которые к тому же проконтролируют его выполнение. Но на этот раз Белов решил поставить боевые задачи сам. Распорядился собрать командиров и комиссаров полков и дивизий. Всех старейшин своей огромной семьи. Время — на вес золота, но перед новым большим делом просто необходимо съехаться всем вместе, потолковать и помозговать сообща. А то ведь в текучке повседневных забот некоторые командиры ничего не знают, ничего не видят дальше своих конкретных целей. Пусть посмотрят пошире, уяснят суть операции.
Да и самому Павлу Алексеевичу полезно послушать, уловить настроение подчиненных. Если что наболело — сразу исправить. И уверенней, спокойней чувствовал он себя после таких встреч. Вон сколько их, самостоятельных, опытных, мужественных товарищей!
Командиры собрались в просторной горнице. Добродушно басил, заглушая других, генерал Баранов. Резкий, худощавый полковник Осликовский о чем-то расспрашивал Грецова. Тот отвечал обстоятельно, загибал пальцы на руке. Возле стены на лавке поместились рядком три усача. Майор Кононенко рассказывает какую-то веселую побасенку, а подполковники Князев и Данилин сдержанно посмеиваются. Чувствуется скованность — не каждый день бывают на совещаниях у генерала. Скромники — куда тебе! А в бою каждый — орел, фигура, талант! У каждого свой боевой почерк.
Павел Алексеевич познакомил командиров с директивой Военного совета фронта, зачитал боевой приказ. Предложил задавать вопросы. Всех собравшихся, как выяснилось, беспокоило одно — открытые фланги. Корпус пойдет на запад, а кто прикроет его справа и слева?!
— Пусть это вас не волнует, — сказал Белов. — Командирам всех степеней — только вперед и вперед! Чем быстрой, чем дальше, тем лучше. Флангами займется командование корпуса.
Павел Алексеевич взглядом разыскал старшего лейтенанта Михайлова, пристроившегося возле двери. Тот понял без слов:
— Все готово, товарищ генерал.
— Прошу, товарищи командиры, пройти со мной, — пригласил Белов. — Я распорядился вывести один эскадрон. Произведем смотр перед дальней дорогой.
На улице сквозил сырой, пронизывающий ветер. За избами двумя шеренгами, образовав коридор, выстроился эскадрон. Спешенные бойцы держали коней в поводу.
Вид у людей бодрый. Отдохнули, отоспались. Одеты добротно, по-зимнему. Оружие в порядке. Иного генерал и не ожидал. Он остановился возле немолодого, степенного сержанта. Чувствуется, бывалый воин. И, наверно, из казаков.