Майор кончил читать сводку. Павел Алексеевич не спешил, давая ему время подумать. Погасил окурок, прикрыл форточку и лишь потом произнес:
— Перед нами трудная задача — совместно с другими войсками разгромить армию Гудериана. А какими силами выполнять этот приказ? Видели в сводке — у Князева есть люди, хотя до штатной численности и ему далеко. У Данилина есть. Еще — у таманцев. А с остальными полками что делать, если подходить строго по нормам? Слить каждый полк в один эскадрон? Нет уж, извините, я буду бороться за полноценные полки, а не за то, чтобы от них остались лишь номера и знамена. — Майор открыл было рот, намереваясь сказать что-то, но Павел Алексеевич остановил его: — Да, понимаю, вам нужно писать донесение. Вот и напишите всю правду. О важности нашей задачи. О том, что вся страна, весь мир сейчас сюда смотрит, на поля Подмосковья. И о том, конечно, что у Князева боеспособный полк, который действует на решающем направлении. Объясните все это, и, я уверен, вас поймут… И в самом деле, не хотят же ваши прямые начальники затормозить наступление кавалерийского корпуса? Это не в их интересах, — усмехнулся Белов.
Освободить железнодорожную станцию Узловая послан был 108-й кавалерийский полк. Километрах в двенадцати от нее гвардейцы остановились, ожидая разведку.
Вскоре послышался цокот копыт по обледеневшей дороге. Командир разведвзвода доложил: удалось скрытно подобраться к вокзалу. На Узловой скопилось мною составов с военными грузами. Фашисты торопятся отправить в тыл вагоны со снарядами. На глазах у разведчиков ушло несколько эшелонов.
Что делать? Как помешать гитлеровцам? Командир полка подполковник В. Д. Васильев думал не слезая с коня. У врага на станции несколько пехотных батальонов, попробуй справиться с ними! К тому же у гвардейцев фланги открыты, свои войска остались далеко позади.
Васильев посоветовался с командиром приданной ему батареи 76-миллиметровых орудий. Это были те дальнобойные пушки, которые дал корпусу Сталин. Командир артиллеристов капитан Обуховский отлично знал возможности своих пушек. Он и предложил немедленно развернуть батарею на пределе дальности, в одиннадцати километрах от Узловой, и сразу ударить по станции. Фашисты прекратят погрузку вагонов и отправку поездов.
Так и сделали. Батарейцы обрушили на станцию вихрь огня, а потом стали методически посылать снаряд за снарядом. Гитлеровцы попрятались в щелях и подвалах. Они не могли понять — откуда бьют? Кому отвечать?
А тем временем Васильев скрытно подвел полк к Узловой, используя овраги и перелески. Видя, что фашисты не заметили конников, Васильев решил не спешивать эскадроны и отдал приказ: атака в конном строю!
По условленному сигналу батарея Обуховского прекратила пальбу. Едва рванула на путях последняя серия фугасных снарядов, дружное «ура-а-а» сотрясло воздух.
Впереди несся эскадрон автоматчиков, хлеща густым свинцовым дождем. Валились под пулями гитлеровцы, успевшие выбраться из укрытий. Те, кто уцелел, метались между вагонами и постройками, спасаясь от всадников. Сверкали в воздухе шашки, взвивались на дыбы разгоряченные кони.
Несколько минут продолжалась на Узловой рубка. Кавалеристы умчались вслед за бегущими немцами. И сразу стало тихо. Только стонали раненые да шипел, исходя паром, продырявленный пулями паровоз.
Алыми пятнами расплылась на снегу кровь.
В этом бою полк Васильева уничтожил фашистскую часть, потеряв всего несколько человек. Снарядов и патронов в вагонах было захвачено столько, что их даже не стали считать. Васильев доложил генералу: нет на это людей. Для охраны трофеев может оставить троих легкораненых гвардейцев и помощников из местных жителей.
В одном из захваченных эшелонов были обнаружены станковые пулеметы советского производства. Немцы взяли их при наступлении, а отправить в тыл не успели. Павел Алексеевич даже разволновался, узнав эту новость. С самого начала войны пулеметные эскадроны корпуса не получали техники. В полках пулеметы по пальцам считали. И вдруг сразу — пятьсот штук! Новенькие, с заводской смазкой.
Белов приказал немедленно выслать на Узловую представителей из всех частей, полностью восстановить пулеметные эскадроны, создать дивизионные и корпусной резерв пулеметов. Будут претензии? От кого? От тех балбесов, которые умудрились оставить технику в руках врага?! Белов и разговаривать не станет. Гвардейцы отбили эшелон у противника и по праву распоряжаются пулеметами.
В 322-й стрелковой дивизии, входившей в группу войск генерала Белова, чрезвычайное происшествие: разгромлен и почти полностью уничтожен немцами стрелковый батальон. Узнав об этом, Павел Алексеевич сам выехал к месту событий, взяв полковника Грецова и комиссара Милославского.
Командир дивизии, молодой, худощавый, нервно-подвижный полковник Филимонов, был подавлен случившимся. Павел Алексеевич еще при первом знакомстве обратил внимание — Филимонов человек чуткий и впечатлительный. Бывают дуболомы, которых надо непрерывно ругать да подталкивать. Разжуй им все, помоги, да еще и требовать не забывай. А Филимонов мысли схватывает на лету, старается сделать как лучше, болезненно воспринимает контроль, недоверие. Ошибки свои остро переживает. Ругать его — только дело портить.
Павел Алексеевич пожал руку Филимонову, пошутил:
— Худеете, полковник, щеки ввалились. Вот ужо доберусь до вашего интенданта — почему командира дивизии голодом морит?!
— Не до еды, товарищ генерал, сами знаете.