— Звонил по секретной связи и свидетелей разговора быть не должно?

— Не должно…

— Та-ак, — протянул Хрущев задумчиво. — А не говорил ли Берия что-то вроде того, что тебе выгоднее служить ему, а не Политбюро?

Строкач озадачился — Хрущев явно предлагал оклеветать Берию… Но ведь клеветать — не стрелять!

— Возможно, и говорил…

— Надо вспомнить, — ласково потребовал Хрущев.

— Точно — говорил!

— Так-то лучше, — похвалил Хрущев.

Теперь Хрущеву надо было выдумать дату, на которую Берия якобы назначил мятеж, и дать какую-нибудь подробность, которая убедила бы членов Политбюро. Тут Хрущев вспомнил, что еще в начале июня им сообщили, что готова новая опера «Декабристы», премьера которой была назначена на субботу 27 июня. Политбюро, чтобы показать свою тесную связь с культурой, решил всем составом быть на этой премьере. Само по себе это было тайной, о которой мало кто знал, и члены Политбюро должны были понимать, что Строкач во Львове уж точно об этом знать никак не мог.

— А не понял ли ты Берию так, что, дескать, Политбюро в последний раз в субботу 27 июня послушает оперу «Декабристы», а потом узнает, каковы декабристы бывают на самом деле? — Хрущев отчетливо подчеркнул. — Тут важны дата — 27 июня и название оперы — «Декабристы».

— Да, — уже уверенно подтвердил Строкач, — как же я могу забыть про декабристов.

— Хорошо… — Хрущев еще задумался. — А не говорил ли Берия, что ты, из всех начальников УВД единственный дурак, а остальные начальники управлений в субботу выполнят небольшую работу и получат награды, а Строкач, вместе со своим любимым секретарем обкома будет «стерт в лагерную пыль»?

Строкач уже понял, что Хрущев предлагает ему сфальсифицировать некий заговор под руководством Берии. Но что Строкач терял? Надо было сообщать о телефонном разговоре, которого никто не слышал и который Строкач мог понять, как угодно. Берия будет отрицать, но где свидетели?

И даже если они найдутся, то можно прикинуться дурачком и стоять на своем. Ну, может, как-то накажут, но ведь Берия Строкача все равно уже уволил, а Хрущев может работу найти еще и получше.

— Вот именно так Берия и говорил!

Строкач подтвердил это так серьезно и уверенно, что Хрущев даже усмехнулся — Строкач был дерзким, даже наглым, и беспринципным, что для поручаемой ему роли было идеальным сочетанием качеств.

— Так ведь такие же вещи нужно немедленно сообщать Политбюро! — с деланным испугом воскликнул Хрущев.

— Но так ведь я же за тем к вам и приехал, — не растерялся уже вжившийся в роль, Строкач.

— Так, — деловито подытожил разговор Хрущев. — Оставьте свой московский телефон моему секретарю и далеко от телефона не отлучайтесь — можете понадобиться Политбюро в любую минуту, — посмотрел на Строкача. — Думаю, мне не надо говорить, что партия будет вам благодарна?

— Никита Сергеевич! Вы же знаете, что я за дело Ленина готов на все!..