— Время, — предупредила «Катя». Вместо ответа Максим вытащил купюру, бросил ей на колени. Девица схватила деньги, запихнула их в украшенный стразами карман джинсов и недоумевающе уставилась на клиента. Обычный алгоритм действий был нарушен, и она растерялась, не знала, что делать дальше.

— Деньги кому отдаешь? — спросил Максим.

— Вовану, — ответила «Катя» и снова попыталась стащить с себя свитер.

— Сиди, не дергайся, — уже с угрозой повторил Максим, — я тебе за час заплатил.

Девица раскололась быстро: Вован за «смену» подъезжает раза три или четыре, первый раз уже был. Если что — она звонит ему на мобильник, и тот либо прикатывает сам, либо присылает помощников. Но это — на крайний случай, когда клиент отказывается платить или портит «товар».

— Ты сейчас позвонить ему можешь? Сказать, что я тебя отсюда забрать хочу, пусть подъедет, поговорим.

Дважды просить девицу не пришлось, она извлекла из кармана полушубка мобильник, набрала номер, и ей сразу ответили.

— Вов, тут такое дело… Здесь не хотят… Сейчас, да. Ты бы подъехал, поговорил, а то человек торопится… Ага, жду. — И нажала «отбой».

— Сейчас он подъедет, — сообщила «Катя» и снова профессионально улыбнулась. — А ты что, правда… — договорить она не успела.

«Нужна ты мне…» — Максим рывком открыл дверцу и выпихнул девицу на улицу, выкинул следом ее полушубок, захлопнул дверь, дал по газам, выехал на трассу. Так, теперь надо встретить Вована, и, желательно, подальше от этого местечка. А вот и он, похоже, гонит со всей дури по разделительной, благо машин сейчас мало. И точно — знакомая битая иномарка вылетела из снежного вихря, затормозила у заколоченного «Трактира». Постояла с минуту, рванула с места. За всем этим Максим наблюдал издалека. Он уже успел пересечь шоссе, остановился на противоположной обочине. Тут небольшой поворот, и что делается за ним, со стороны закрытого кафе не видно. Зато все, происходящее там — как на ладони. Иномарка Вована пронеслась мимо, и Максим успел заметить, что правый задний поворотник на машине цел. И для этого надо было в автосервис заезжать? А у самого руки, что ли, из задницы растут, или понты не позволяют? Раздумывать о навыках и способностях сутенера было некогда, он уже почти пропал из виду. Максим рванул следом, вытащил из кармана куртки «Макаров», положил его на соседнее сиденье. Дал по газам, понесся, вылетая на встречку, чтобы обогнать идущие впереди грузовики и дальнобойные фуры. Пару раз пришлось резко уходить обратно, прятаться за гигантские прицепы, отсиживаться, пропуская встречные машины. И рывком обгонять их, одновременно вертеть головой по сторонам, высматривая иномарку сутенера. Тот как сквозь землю провалился, и Максим уже решил, что проскочил место, где тот съехал с шоссе, собрался разворачиваться. Но нет, вот он, впереди, машина стоит на обочине, рядом топчутся две девицы. Вован и тут не задержался, резко взял с места, погнал вперед, Максим не отставал. И уже взял оружие, приготовился открыть окно, когда иномарка остановилась на неосвещенном участке шоссе. Вован съехал на обочину, вылез из машины, рысцой обежал капот, открыл вторую переднюю дверцу. И принялся расстегивать штаны. Да так и помер с переполненным мочевым пузырем: Максим вдавил педаль газа в пол, въехал «кенгурятником» в зад иномарки сутенера, снес и его с дороги. Тот исчез под грудой металла, Максим выскочил из машины. Вован был еще жив, лежал на животе и даже пытался приподняться на руках. Максим подбежал, пнул его ботинком в затылок, вытащил из ножен на поясе Пашкин нож. Вован стонал, выл и плевался, снег рядом с ним быстро покрывался темными пятнами. Медлить было нельзя, мимо шел поток машин, и кто-то обязательно остановится посмотреть, в чем дело. Максим нагнулся, схватил сутенера за волосы, поднял тому голову и быстрым движением перерезал горло. Обыскал карманы, вытащил из внутреннего, на спортивной, с белыми полосками куртки пачку купюр и бегом, не оглядываясь, рванул через пустырь.

Дома он первым делом оттер от крови нож, убрал его вместе с «Макаровым» на антресоли. Потом, отмывшись и отогревшись, выключил свет и лег на диван, смотрел в потолок на переплетение теней — полосы двигались, перемещались, скользили по белой поверхности. У Стрелкова сегодня выдался чертовски тяжелый день. Все три убийства уже наверняка связали между собой, а завтра сюда добавится еще и пропавшая машина господина Упырева. Вернее, то, что в ней находилось. Но завтра — это будет завтра, а сейчас спать.

Все шло как по маслу: два быковатых юноши методично, не торопясь объезжали город. Следить за ними не было необходимости, Максим просто выбрал наугад несколько пунктов из списка. И ни разу не ошибся — те, видимо, следовали по раз и навсегда избранному маршруту. Странный он, этот Стрелков, — то ли расслабился в конец, то ли ему уже действительно плевать на все? Как поступают в том случае, если коды к шифрам попадают в чужие руки? Правильно, меняют. А здесь никто даже не почесался переориентировать сборщиков дани. Хотя и правда, смысла в этом нет: можно изменить маршрут, но не его конечные точки. «Инкассаторы» последовательно объехали все лавочки, ларьки, магазинчики и торговые центры города. Максим прикидывал мысленно, каков мог быть размер улова. Начало недели, самое время собрать дань за прошедший период. Интересно, как у них теперь процесс приема-передачи будет происходить? Не лично же Стрелкову эти юноши пакет с наличкой поволокут? Или господин Упырев вылизал себе прощение в обмен на клятву служить мэру верой и правдой? А то, что его машину рядом с трупом сутенера, простите, сына чиновника городской администрации, нашли — так это чистая случайность, стечение обстоятельств. А действовать надо сейчас, ждать еще целую неделю нельзя. Максим следил издалека за сборщиками дани, а те уже втискивались в грязную, с заляпанными номерами «десятку». Движение тут оживленное — почти центр города, машин полно, обочины дорог и тротуары завалены снегом. Людям приходится выбегать на проезжую часть и практически бросаться под колеса транспорта, чтобы перейти дорогу. Хорошо, хоть местные уже привыкли: едут медленно, пешеходов пропускают, даже руками машут — иди, мол, я подожду. Но только не эти отморозки. Покрытая то ли грязью, то ли засохшим навозом «десятка» прыгнула с места, вильнула на скользкой дороге и понеслась вперед.

— Вот козлы! — с чувством выругался кто-то за спиной. Максим обернулся, посмотрел на прилично одетого невысокого полного мужчину. Тот выругался еще раз и сердито посмотрел на Максима.

— Конечно, козлы, как еще их назвать! Прошлой осенью они тут двух мальчишек сшибли, один потом в больнице умер! И ничего — скачут дальше как ни в чем не бывало! Их тогда человек десять видели, если не больше, свидетелей цела толпа была! Номер записали, полицию со «скорой» вызвали, а толку? — говоривший ругнулся еще раз и потопал дальше.

Максим смотрел на спешивших навстречу людей, на машины. Ну, и что прикажете делать, куда бежать? Эти козлы, как изящно выразился собеседник, уже далеко, и где их искать? Черт, опять мимо кассы…

Максим вытащил из кармана куртки блокнот, отчеркнул ногтем отметину рядом с буквами «СС» — «Счастливая семейка», огромный торгово-развлекательный центр, выросший на месте стадиона. Эти чудовища, как поганки после дождя, плодились в последние годы именно возле железнодорожных вокзалов, через которые тысячи жителей города ежедневно ездят на работу в мегаполисы. И строили их не на пустых местах, здесь, к примеру, когда-то был стадион. Не дворец спорта, нет, а обычный старый стадион с футбольным полем и скамейками вокруг. Сюда приходили поиграть мальчишки, здесь проводились матчи местных команд. В общем, ничего примечательного. Но с воцарением в городе Стрелкова эффективные менеджеры из его стаи решили, что город ничего не потеряет, если на месте стадиона будет построен очередной торговый центр. И сегодня арендаторы помещений внутри этого монстра свою часть дани выплатили, этот пункт в сегодняшнем маршруте «инкассаторов» был последним. Хотя нет: вот еще небольшая приписка в блокноте, сделанная рукой господина Упырева уже позднее — боком и криво. «24ш» — похоже, какой-то новый магазинчик, только что открывшийся. И хозяин уже покорно вносит свой посильный вклад в фонд города. Что за «Ш», интересно, где это? Максим убрал блокнот, направился к автовокзалу, двинулся по перрону, читая на вывесках названия остановок. На «Ш» обнаружилось сразу два пункта: «Школа», естественно, и Шеметово — название нового микрорайона, почти напротив легендарной мусорной свалки. Ждать он не стал, нашел нужную маршрутку, запрыгнул в нее почти на ходу — та уже отъезжала от остановки. Заплатил за проезд, уставился в окно. И что делать, если ошибся? Ждать, чего ж еще, придется убить на это целую неделю, а время дорого, ох, как дорого. Но ждать не пришлось: «десятка» обогнала маршрутку на ближайшем перекрестке у светофора. Выехала на «зебру», дождалась желтого сигнала и рванула вперед. «Слава тебе, Господи, угадал», — настроение у Максима резко пошло вверх. Если все сложится удачно, то через пару недель можно будет сваливать отсюда — пропахший гнилью и гарью город Максим уже начинал тихо ненавидеть.

В этом районе города вонь, несмотря на мороз, стояла потрясающая — стойкая, плотная, густая. Немудрено: полигон вон он, через дорогу, завалы мусора прекрасно видны уже от конечной остановки. Как и сам магазинчик «24 часа», занимающий подвал жилого дома. И «десятка» рядом с входной, плотно закрытой по случаю холодов и жуткого запаха пластиковой дверью. Максим осмотрелся — место безлюдное, тихое. Подъезды девятиэтажного дома выходят на другую сторону, а отсюда открывается отличный вид на свалку. Желающих погулять не видно, как и покупателей. Максим вытащил нож и двумя короткими движениями проколол шины «десятки» — оба колеса с водительской стороны. И успел отскочить к кирпичной стене дома, вжаться в нее, спрятаться за распахнувшейся дверью магазинчика. «Инкассаторы» вывалились наружу, уселись в машину, заурчал двигатель. Но далеко отъехать не успели, «десятку» повело вбок, она наклонилась влево, ее занесло. Водитель выбрался из машины и топтался теперь около нее, рассматривая «севшую» резину. Второй возился в салоне и, кажется, уже говорил по мобильнику. Максим бегом двинул к «десятке». Подлетел со спины к водителю, зажал ему ладонью нос и рот и дважды ударил ножом под лопатку. Опустил убитого на снег и рывком открыл переднюю дверцу. Врезал второму «инкассатору» кулаком в переносицу и тут же добавил два раза ножом в живот. Схватил с заднего сиденья черный полиэтиленовый пакет, заглянул в него. Отлично, просто отлично — сегодняшний день Стрелков может занести в жирный минус. Дань со всех торговых точек города сегодня до него не доедет. Как и эти быкообразные ребятки. Они теперь вообще никогда и никуда не поедут. Отъездились.

Максим выпрыгнул из машины и зашагал прочь. Маршрут он менял несколько раз — сворачивал на первые попавшиеся улицы, шел то мимо серых многоэтажек, то вдоль бесконечных заборов и длинных то ли складов, то ли ангаров за ними. И только оказавшись далеко от магазина, у небольшого «стихийного» рынка, сел в маршрутку и положил себе на колени тяжелый пакет. Дома пересчитал добычу: немало, а если добавить сюда еще и вчерашний улов, отобранный у сутенера, то вообще прилично. Хватит на многое — на машину, например, даже на две. Или на небольшую квартиру. Максим положил пакет в «тайник» рядом с пистолетом, оделся. Пора проведать собачек, не соскучились ли они в одиночестве?

Собачки не скучали, скорее наоборот — резвились во всю прыть, веселили себя и остальных. И остальные — соседи злополучной квартиры — не выдержали, вызвали всех, кого полагается вызывать в этих случаях. «Скорая» встретилась по дороге, а у подъезда он увидел эмчеэсовскую оранжевую «Газель» и полицейский УАЗик. Максим подошел к машине, посмотрел на окна квартиры старика. На первый взгляд все в порядке, стекла целы, следов пожара нет. Надо посмотреть, что там внутри. Уже на первом этаж слышался гул голосов: наверху собралась толпа. Но ни лая, ни воя, ни воплей покусанных «гостей», что странно. Максим взбежал по ступеням, остановился за спинами людей. Дверь в квартиру распахнута, в дверях взмыленный полицейский уговаривает любопытных разойтись. Но те упираются, орут, рвутся в злополучную квартиру.

— Что там? — Максим привстал на цыпочки, пытаясь высмотреть хоть что-нибудь поверх голов людей.