— Что я могу сделать для тебя, Джейн?
Она улыбнулась, вздыхая:
— Ничего. Просто приезжай хотя бы изредка. И пусть Эдмунд тоже приезжает, если ему позволяют дела.
— Я буду извещать тебя обо всем, что происходит в Лондоне, дорогая. Буду присылать весточки от отца. И если ты когда-нибудь пожелаешь уехать из Ковентри и появиться во дворе, то знай, что королева всегда будет рада тебе.
Глаза Джейн озорно засияли. Сцепив пальцы, она осторожно произнесла:
— Видишь ли, Генри, есть одна вещь, которая меня интересует. Раньше вы уклонялись от ответа — и ты, и Эд, ну а теперь я уже не ребенок, а замужняя женщина, так что ответь мне: как ты думаешь, принц Уэльский — он… он сын нашего отца? Наш брат?
Свой вопрос она произнесла совсем тихо. Генри засмеялся:
— Откуда же мне знать?
— Нет-нет, ты скажи… умоляю, скажи: да или нет?
— Ну, это многие утверждают…
— И? — протянула она.
— И, наверное, это так и есть.
Он мягко сжал ее руки:
— Не говори об этом много Джейн! Держи язычок за зубами!
— Я буду молчать, но ведь с тобой-то… с тобой можно.
Генри Бофор покинул Ковентри спустя два дня, уведомив своего шурина о том, что с Джейн надо обращаться ласково и почтительно, то есть так, как того леди Бофор заслуживает в силу своего происхождения, а не то Говарды не только ничего не получат, но и лишатся того, что уже имеют. Для Говардов, не пользующихся уважением Йорка и ненавидимых королевой, это предупреждение не было пустым звуком.
И особенно раздражен был старый граф. Ибо, будто на смех, этот щеголеватый хлыщ, братец его невестки, увез с собой местную красотку, служившую в замке экономкой, — красотку, с которой время от времени делил ложе сам лорд Томас. Ведь надо же мужчине когда-нибудь отогнать кровь от мозжечка! Поскольку иной женщины на примете пока не было, да и к прежней любовнице он привык, ярость старого графа с трудом поддавалась описанию.
Забот у молодой леди Говард было невпроворот. Хотелось, во-первых, хоть что-нибудь сделать с разваливающимся на глазах хозяйством. Была весна, время сева, и она приложила все усилия, чтобы убедить местных жителей в том, что прежние скверные времена не вернутся и что теперь жизнь в графстве потечет спокойно. Но ей мало что удалось — времени было в обрез, кроме того, Джейн была неопытна, да и люди не очень-то верили, что Говарды изменятся. Потребуется десяток лет, чтобы в Ковентри вернулись люди, — десяток спокойных лет, без грабежей и убийств.
И все-таки некоторые успехи были. Ростовщики, например, после расправы над своим коллегой ненавидели Говардов, однако появление в графстве новой хозяйки из рода Бофоров заставило их немного смягчиться. В частности, ей они согласились ссужать деньги не под безумные пятьдесят процентов, а под двадцать пять. Это тоже было чересчур, но что поделаешь? Утраченное доверие вернуть не так-то легко, а деньги очень нужны — без них и иголки не купишь.
Сущим удовольствием было для Джейн создавать уют в замке. За считанные недели угрюмое гнездо бандитов стало приобретать черты приятного и удобного жилища, достойного высокородных графов. Джейн приказала все вычистить и выскоблить, прогнала бродячих собак, принарядила комнаты. В главном зале пол теперь всегда был устлан свежим пахучим тростником. Камины прочистили. Появился повар, умеющий готовить. Прислуге дали понять, в чем заключаются ее обязанности. Чуть позже пол в зале выложили плитками розового и голубого мрамора.