— Просто побудьте со мной, — он улыбнулся и расслабился, переставая быть похожим на умирающего, — Не знаю почему, но в вашем присутствии мне становится легче. Может это магия? Вы, случаем, не целитель? Почему-то рядом с вами боль отступает…

— Да? — она пожевала губу и нахмурилась, но все-таки присела обратно на край кровати, — Ну раз так…

Старик Лут сидел над пяльцами и старательно вышивал — или пытался? — розочку на платочке. Одна из его десяти внучек недавно сказала, что обожает розочки и хочет от дедули платочек, и добрый дедушка, конечно, пообещал вышить своей лисичке самый красивый платочек с розочкой! Чтоб даже лучше, чем у Лики, которой платочки вышивает бабушка-мастерица. Конечно он нашел самую дорогую ткань, раздобыл золотые нити, набросок ему сделал придворный художник, но… Самая лучшая розочка никак не получалась! Ну что ты будешь делать?

Но если внучка хочет от дедушки розочку, то он обколет себе все пальцы, но вышьет ей треклятую розочку… Можно было бы просто нанять кого-нибудь, у кого руки растут не из задницы, но внучка хотела именно от него и старик Лут решил оставить маленький обман на крайний случай.

— Лучше бы она попросила украсть ей самый большой бриллиант… — зашипел мужчина, откидывая очередной испорченный лоскут, — Имперскую сокровищницу ограбить легче!

Когда в открытое окно почти бесшумно скользнуло огромное, гибкое тело, Лут даже не вздрогнул. Только вскинул бровь, усмехнулся и отложил пяльцы окончательно, в глубине души радуясь уважительной причине отвлечься от дела. Соль ведь явно не будет ждать, пока он закончит — значит причина точно уважительная!

Зверюга чуть обижено оскалилась — кошке не понравилось, что хозяин даже на секунду не испугался — и хрипло мявкнув, улеглась по-царски на диван. Под ее весом мебель натужно скрипнула, но выдержала, а кошка разложила конечности по подлокотникам и мотнула головой: давай, мол, холоп, вещай!

— Ну красавица же… — не удержался Лут, оглядывая композицию.

Была бы девчонка лет на пятнадцать-двадцать постарше — он бы приударил! Вот бы у него была доченька-тигрица! Разве не прелесть? Но Соль была по его меркам слишком юна и неопытна, а Лут любил женщин искушенных и не любил быть нянькой в отношениях — даже недолгих.

— Что, даже не обернешься? — усмехнулся мужчина, — Ну ладно, слушай. Нашли мы сегодня одного моего паршивца с перерезанным горлом в борделе. Вчера он угощал всех в кабаке, рассказывая, как у него с этого дня жизнь изменится, хвастался перед всеми… В общем, аккурат после того, как мои орлы тебе в доме вторую записочку с угрозой оставили, этот пес разжился денюжкой. Откуда, — старик пожал плечами, — Никто не знает! В общем, видимо, он-то ягодки и подбросил. Ошибка моя, так что будем искать — кто, куда и почему… А ты не хочешь женишку-то все рассказать? Настоящая угроза — это же так волнующе и романтично! — потянул мужчина, поигрывая со значением бровями.

Кошка угрожающе наклонила голову, чуть оскалившись.

— Понял-понял! — поднял руки вверх старик, усмехнувшись, — Сама так сама! Хочешь дурить — кто я такой, чтобы мешать? — он противно захихикал, — Молодость для того и нужна, чтоб херней маяться, да?

Кошка медленно встала на диване, заставляя его снова скрипеть, потянулась, разодрала слегка обивку ради приличия и, мотнув хвостом, одним прыжком перетекла к окну.

— А мысли-то хоть, кто это может быть, есть? Так было бы легче искать…

Зверь даже не обернулся, выпрыгивая из окна.

Старик Лут откинулся на спинку кресла, опять похихикал чему-то своему и снова с тяжелым вздохом притянул к себе пяльцы.

— Понятненько. Мысли есть, но делиться ими не собираешься… Эх, дурочка!

В дверь постучались.

Мужчина удивленно вскинул брови, но с удовольствием снова отложил вышивку.

— Кого это еще в ночи принесло? — прокряхтел он.