Аглая раздражено мотнула головой. Вслух она это произносить не собиралась, потому что что бы ни думал он сам, она себя в худшем свете показывать перед ним вовсе не готова была! И не считала, что слишком заморачивается. Всего день назад она от самой себя прятала в душе радость от подвернувшейся возможности сходить с Нико на новогодний бал, а сама свято верила и уверяла, что очень из-за этого переживает перед Соль. Но Соль была как мама — ее не обмануть. От стыда хотелось провалиться, стоило только вспомнить! Было стыдно за себя. Аглае всегда хотелось быть справедливым человеком. Хотелось быть честной и достойной уважения, и она всегда считала, что у нее очень неплохо это получается.

Но вчерашний день показал ей, что она себе явно льстит, и мама была права. Быть честной перед собой очень, очень трудно и стыдно. И никаких поблажек себе давать нельзя.

Поэтому она должна очень хорошо разобраться, прежде чем откроет Тори правду.

— А вы не думали, что не стоит решать за других? — мужчина мягко прикоснулся к ее руке лишь кончиком пальцев, привлекая внимание, — Такие вещи, которые не только вас касаются — которые касаются двоих — надо и решать вдвоем, разве нет?

Девушка вскинула на него взгляд, полный надежды. Так хотелось бы разделить с кем-то все эти сомнения, что бы кто-то принял… Аглая опять мотнула головой, выметая глупые мысли.

Что бы кто-то принял сложное решение за тебя. Нет уж!

— Может вы и правы, но и самой подумать надо, — неуступчиво произнесла она, закрываясь.

Тори, конечно, знал, в ком Аглая учуяла истинную пару. Идиотом он никогда не был.

Она сразу ему понравилась — не просто так же захотелось ее угостить любимым чаем, которым до того он делился только с Соль и только по особым случаям! Сама она на него отреагировала подозрительно — смотрела то ли обижено, то ли испугано, будто они давно знакомы, а он ее не узнает… и мужчина начал присматриваться. Она старалась дышать через раз, не отходила от окна, бросала на него странные взгляды. Все было довольно очевидно. Когда Соль растолкала его и шепнула тихонько о том, что узнала, он лишь окончательно утвердился в догадке.

Но выдавать себя не торопился.

Если девочке важно сначала влюбиться и сблизиться, то кто он такой, чтобы мешать! В конце концов, никто точно не знает, когда вернется обоняние. Лекарь сказал, что через пару дней, но Тори решил, что с этим можно не торопиться. Если он сейчас признается, то только напугает ее, поставив в ситуацию, где возможность выбирать похожа на иллюзию. Судя по ее словам, она запуталась, растеряна и не знает, что делать. Тори решил, что сначала ей надо успокоиться и узнать его получше. Получше, чем она успела узнать Никтоса. В идеале, чтобы не он ей говорил, что знает, а она ему призналась сама, когда будет готова. А уж мужчина поможет ей подготовиться!

Стыдно ему не было. Раз она ему не признается, оставляя за собой преимущество, он тоже вправе не признаваться! Оставляя за собой преимущество.

— Ох! — мужчина схватился за голову.

Аглая тут же подняла ладонями его лицо, заглядывая в глаза. Тори старался выглядеть как можно безобиднее, как можно грустнее — бедный больной мальчик!

— Что с вами?!

Ее голос дрожал волнением, а глаза блестели от подступающих слез. Тори чертыхнулся мысленно, что слегка переборщил.

— Все в порядке, просто немного устал…

— Ничего не в порядке! — прозвенела она раздражением и страхом, — Нужно позвать лекаря…

— Нет-нет, — он схватил ее за руку, мягко притягивая к себе, — Не настолько плохо, чтобы звать лекаря. Но я бы не хотел сейчас оставаться один… Вдруг мне станет и правда плохо?

Аглая продолжала смотреть на дверь, раздумывая, не храбрится ли мужчина, как и все знакомые ей мужчины в принципе, и не пора ли бить тревогу.