– Слушай, мужчина, конечно, интересный, но немного чересчур, не находишь?

Меглин допивает вино. Есеня сидит на кровати, читая материалы дела:

– …в результате проверочных действий личность погибшего не установлена. Признаков, указывающих на криминальный характер наступления смерти, не обнаружено. Подписано Широковым. Одиннадцатое апреля. Я просмотрела базу запросов. Ничего никуда. Он даже район не запросил о пропавших. Ощущение, он хотел все по-быстрому закрыть и забыть. И это день после того, как итальянец пропал.

– Может, совпадение…

– А может, нет. Мотив неясен пока, но Широков причастен, это факт. Ты учил доверять интуиции, а я с первой встречи почуяла – он скованно держится, будто есть что скрывать.

Телефонный звонок. Есеня смотрит на дисплей – Женя. Она боится взять. И боится не взять. Не берет. Меглин садится рядом с ней, прямо на материалы дела. Смотрит перед собой; говорит, словно выталкивая из себя слова – кажется, Есеня впервые в жизни видит его сбитым с толку.

– Как… получилось так?..

Ему не надо объяснять дополнительно – она понимает, о чем речь.

– Когда ты… ушел. Мне было очень плохо. А Женя был рядом. Он всегда меня поддерживал, хотя со мной тогда было нелегко, я бы сама с собой не выдержала. Со мной и сейчас-то не сахар, а тогда… Я не знаю, что бы я с собой сделала, если бы не он. Он меня спас, считай. Вытащил. В общем, я, когда поняла, что залетела… собиралась сделать тест. Чтобы понять, от кого. От него. Или твой. Потом подумала – зачем? Что это меняет? Если он не от Жени, это всегда будет между нами стоять, понимаешь? Я не знаю, чья Вера. Моя. Мне этого достаточно. А сейчас она у него. И он сделал ей больно. А я ничего сделать не могу.

Она приказывает себе не плакать – и отводит взгляд в сторону, замещая слезы злостью.

– Надо его убить тогда.

– Это невозможно.

– Прям. Невозможно.

– Он сказал, если я попробую… хоть что-то сделать… Он снова сделает ей больно.

Меглин долго молчит.

– Ну а что… лучше будет, если он ее вырастит?

Есеня смотрит на него в ужасе.

– Ты не смеешь так говорить… Не смеешь!.. Она моя дочь…

– Есть и другой вариант.

– Какой?