— Не надо меня ни о чем спрашивать, — предупредила Вера. — Все очень плохо. Но я с этим справлюсь. Я сильная женщина и очень этим горжусь. Кстати, сколько сейчас времени?

— Так… это, — начала, но тут же сбилась Наташа.

— Иди спать, Наташ, — отмахнулась от нее Вера. — Сама посмотрю.

Няня быстро закивала и бочком попятилась в сторону детской. Вера прошла на кухню и включила свет. Маленькая стрелка на больших старинных часах, оставшихся от прежних хозяев, замерла на цифре шесть. Большая подходила к одиннадцати. Значит, через полчаса ей вставать на работу. Хотя теперь она начальник и может иногда позволить себе опоздание. Сегодня она впервые воспользуется этим правом. Чудом несостоявшееся изнасилование — достаточный для этого повод. Чудом… Теперь, всякий раз произнося это слово, она будет вспоминать его. Наверное, если бы она не знала, что Дима причастен к убийству Светы, она бы смогла его полюбить. И, может быть, это была бы самая прекрасная любовь на свете. Но ей остается одно — забыть этого человека, вычеркнуть его из своей жизни, будто его никогда в ней не было. Три года назад он лишил жизни родную маму Степашки, сегодня ночью спас «приемную» маму. Какое странное переплетение судеб.

— Вера Александровна, — Наташа на цыпочках зашла на кухню. — Несколько раз звонил Юрий Андреевич. Он очень нервничал и просил вас перезвонить, как только вы появитесь.

— Юрий Андреевич, — задумчиво повторила Вера. Надо же, а она успела забыть о том, что в ее жизни есть человек с таким именем. Всего за несколько часов. — Сейчас позвоню. Иди спать, Наташ. Скоро Степашка проснется. Ты его сразу за мультики посади, чтобы не шумел. Мне нужно немного отдохнуть.

— Хорошо, — согласилась с хозяйкой няня и, не сдержав любопытства, все-таки задала вопрос, давно вертевшийся на языке: — Вера Александровна, а что с вами произошло?

— Меня чуть не убили, — спокойно ответила она. — Я чудом осталась жива.

— Ужас! — глаза девушки расширились. — А я-то думаю, чего вчера весь вечер нервничала ни из-за чего. И Степашка без конца капризничал. Чуяли беду, видно…

— Видно, — согласилась с ней Вера. — Иди спать, Наташ. Мне нужно подумать.

— Какой уж теперь сон, — проворчала няня, но все же выполнила просьбу хозяйки.

Звонить Юре Вера не стала. Наверняка, он давно дома. Спокойно посапывает рядом с женой. Все его беспокойство напускное — в этом Вера не сомневалась. Она была всего лишь его игрушкой. Пусть даже любимой, с ручками и ножками, с красивым личиком и отличной фигурой. Но здоровый сон был для него важнее. Так же, как и спокойствие в его семье, равнодушное и вялотекущее, затягивающее его все глубже и глубже, заботливо обволакивающее его со всех сторон и даже уютно почавкивающее — в моменты особого удовольствия. Вера ассоциировала его семейное благополучие с болотом. Оно даже попахивало трясиной. Но Юра этого смрада не замечал. Он его по-своему любил. Ведь это был его смрад, родной и любимый. Конечно, иногда он его раздражал. Но в последнее время он перестал замечать и этих колючих эмоций, также считая их неотъемлемой частью своей жизни.

Вера тоскливо посмотрела в окно. Где там, в унылой серой пятиэтажке, невозможно близко от нее дышит, улыбается, хмурит лоб Дима. Человек, которого она, кажется, полюбила. И с которым никогда не сможет быть вместе. Каждое утро она будет подходить к этому окну. Ждать, когда он выйдет из подъезда, прятаться за прозрачную тюль, едва его фигура появится в дверном проеме, до боли прикусывать нижнюю губу, чтобы не зарыдать в голос и не напугать Степашку. И жадно ловить каждый его жест, каждое движение, и дико завидовать ветру, так легко зарывающемуся в его волосы, обдувающему его лицо…

— Какая же я дрянь! — сквозь зубы процедила Вера и с силой ударила кулаком по столу.

Дима — убийца, безжалостный и подлый. Она должна ненавидеть его и желать лишь одного — убить этого человека. Отомстить за смерть беззащитной женщины, сделавшей ей бесценный подарок — Степашку. Какой ветер?! Какая фигура в дверном проеме?! Если когда-нибудь она и будет ждать его, прячась за тюль, то только с одной целью — убить.

От этих мыслей ей совсем расхотелось спать, и Вера решила собираться на работу. Она приняла душ, растерла распаренное тело полотенцем и внимательно осмотрела в зеркале разбитое лицо. Верхняя губа лопнула, и из тоненькой трещины потихоньку сочилась кровь. Нос немного распух. Но умелый мэй-кап способен скрыть незначительные увечья.

Тщательно уложив волосы, она распахнула створки платяного шкафа и недовольно сморщила носик. Давно пора обновить надоевший гардероб. Когда она в последний раз была в магазине? Кажется, две недели назад. Тогда она купила себе блузку с кружевным воротничком и узкую юбку с откровенным разрезом сзади. Вместе они смотрелись великолепно. Но Вера надевала этот комплект пять раз. А это уже перебор. Остальные вещи были еще древнее. Бордовым брюкам почти месяц. Облегающему черному платью — полтора. Возраст остальных она даже не помнила.

Два года назад она пообещала себе зарабатывать столько, чтобы иметь возможность обновлять гардероб раз в месяц, а надоевшие вещи беспощадно выкидывать. И все это время Вера придерживалась данного правила. Она хотела видеть себя иконой стиля. До мелочей продумала свой образ и придерживалась его во всем.

Сегодня придется опять надевать белую блузку с высоким воротничком и широкие брюки, чтобы скрыть синяки на шее и ногах. Кажется, она ходила в этом на работу две недели назад. Но выбора нет. После работы надо будет заехать в торговый центр. Значит, все же придется позвонить Юре. Денег на обновки может не хватить.

Вера придирчиво оглядела себя в зеркало, поправила модный в этом сезоне закругленный воротничок и весело подмигнула своему отражению.