Глава 24

Отогревшись под теплыми струями душа, Вера принялась остервенело тереть тело жесткой мочалкой. Но это не помогала. Казалось, запах насильника впитался в ее кожу навсегда. Отчаявшись избавиться от этой невыносимой вони, она вышла из душевой, еще раз посмотрела в зеркало на свое разбитое лицо, досадливо вздохнула и завернулась в длинный мужской халат, любезно предоставленный хозяином.

— Как ты себя чувствуешь? — встретил ее Дима на пороге ванной.

— Лучше не бывает, — изобразила веселье девушка. — Как еще может чувствовать себя чудом спасшаяся от изнасилования девушка?

— Считаешь меня чудом? — поддержал ее игру мужчина. — Да, я такой! И я сварил для тебя чудесный кофе и сделал чудесные бутерброды. К сожалению, сегодня домработница не приходила. А все, что она приготовила вчера, я съел.

— Спасибо, я кофе не пью, — отказалась от угощения девушка.

— И бутерброды не ешь?

— После всего пережитого мне кусок в горло не полезет.

— Надо же, — удивился мужчина. — А я только едой нервы и успокаиваю. Тогда пошли в зал.

— У тебя такая нервная работа? — удобно расположившись в кожаном кресле, непринужденно поинтересовалась Вера. Неожиданно разговор сам повернул в интересующее ее русло.

— О-очень нервная и опасная, — протянул мужчина.

— Еще скажи, что ты пожарник или спасатель МЧС, — хмыкнула она. — Тогда я буду искренне гордиться нашим государством, которое платит такие огромные зарплаты своим гражданам.

— Я — адвокат, — вновь резанул ее лицо холодный огонь его глаз.

— Да ну! — округлила глаза девушка. — Отличная профессия. Всегда мечтала быть адвокатом и зарабатывать огромные деньги.

— Ни такие уж и огромные, — скромно потупил он взгляд. — С ремонтом мне родители здорово помогли. Мой отец — успешный бизнесмен. Да и хватит об этом. Лучше скажи, как ты себя чувствуешь?

— Такого страха, как сегодня, я за свою жизнь ни разу не переживала, — честно призналась Вера.

— Надеюсь, этот подонок долго будет страдать и зализывать свои вонючие раны, — сжал кулаки Дима. — Я его хорошо отделал. Пару ребер точно переломал. Кстати, как твоя голова? Не болит? Зря ты отказалась ехать в больницу. Мало ли что.

— Со мной все в порядке, — задумчиво посмотрела Вера на изодранные в кровь ноги. — Извини за мою наглость. Но не мог бы ты одолжить мне одну из своих рубашек. И, желательно, джинсы. Не пойду же я домой в рванине.

— Зачем же рубашку, — встал с дивана мужчина. — Могу дать тебе вполне приличное платье. Почти новое. Всего один раз надеванное. Если не побрезгуешь, конечно.

— Как-будто у меня есть выбор, — острое лезвие резанул ее сердце. Неужели она ревнует? Ревнует человека, который убил Свету. Человека, которого она должна ненавидеть и бояться. Нет, она на такое не способна. Скорее всего, в левом боку саднило совсем другое чувство, имя которому — ненависть.