Правда, и там не обнаружилось желанного приза «Полноценному мужчине».

Но знаете, что я откопал под слоем ложных установок, мусора, половыми покрытиями, под самым фундаментом? То, что я ошибочно принимал за потребность быть полноценным мужчиной, на самом деле оказалось фундаментальным желанием быть принятым.

На глубинном личностном уровне мне не требовалось быть полноценным мужчиной. Я даже не хотел этого. Потому что на самом деле я нуждался — так же, как в еде, воде и крыше над головой, — в чувстве принадлежности. И хотя я потратил часть своего пути и лучшую часть этой книги на то, чтобы переосмыслить традиционные установки мужественности, чтобы сделать их более всеобъемлющими и целостными, я заканчиваю эту книгу самым немужественным действием. Во всех отношениях я нахожусь в самом разгаре битвы и собираюсь сделать то, что мужчинам делать не рекомендуется.

Я сдаюсь.

Я поднимаю белый флаг.

Не потому, что побежден, а потому, что пришло время покончить с играми по правилам, мешающим выигрывать. Сейчас я знаю то, чего не знал в начале своего пути: мне не нужно искать, разбирать, переделывать, бороться или трудиться ради того, чтобы доказать свою мужскую состоятельность; я должен принять, что я есть и всегда был полноценным. Теперь я знаю: хотя я вел борьбу с установками мужественности, настоящую войну я затеял против себя самого и страшно устал от нее.

Меня учили никогда не сдаваться, бороться за желаемое, за то, во что я верю, стоять до последнего. Меня учили, что «достаточно хорошо — недостаточно» и что второе место — для первого проигравшего. Выше. Сложнее. Быстрее. Без боли нет результата. Победители не останавливаются. Дайте мне долгие, изнурительные часы съемок и монтажа. Дайте мне бессонные ночи и выматывающий перфекционизм. Дайте мне боль и пот от длительных упражнений; сопротивляйтесь, чтобы я мог нападать. Я знаю, как это делается. Но сдаваться? Это выглядит так… пассивно.

Я как будто снял защиту, встал перед зеркалом, посмотрел на себя и подумал: что теперь? Что-то же должно быть. Не может все оказаться так просто. Где суета? Где тяжелая работа? Если тебя научили верить, что твоя продуктивность — мерило твоего достоинства, то занятие чем-то похожим на ничегонеделание лишает тебя ценности. Но в этом и был весь смысл, так? Узнать, что я — такой, какой я есть под этой защитой, — в любом случае полноценен.

Книга Роберта Фишера «Рыцарь в ржавых доспехах»[24], которую стоит внести в список обязательного чтения для школьников (я же впервые прочел ее на трехдневном терапевтическом ретрите с семьей), рассказывает историю о героическом рыцаре, прославившемся победами над драконами и спасением принцесс и решившем стать величайшим рыцарем всей земли. Он так сжился со своими знаменитыми доспехами, что никогда не снимал их, хотя его жена очень хотела увидеть, каков он на самом деле. В конце концов жена пригрозила, что уйдет и заберет с собой их сына, если рыцарь не снимет доспехи. Но проблема не в том, что он не хочет их снимать, а в том, что ни рыцарь, ни кто-либо другой не знают, как они снимаются. И он ищет того, кто сумел бы ему помочь. Он отправляется через лес на поиски пути и инструкций — например, от волшебника Мерлина, — но обнаруживает, что его доспехи становятся всё тяжелее и тяжелее. В какой-то момент рыцарь даже забывает о цели своего путешествия и о том, зачем он покинул дом. Он проходит через множество испытаний, включая драконов, каждый из которых — метафора какой-нибудь битвы, которые мы, мужчины, вынуждены вести на пути к большей полноценности. Наконец он встречает свой самый глубокий, темный страх и в конце концов отпускает все, что держало его, все, что раньше определяло его. Ему необходимо разорвать связи, расстаться со своими взглядами, в том числе навязанными миром, — со всем тем, что, по его мнению, составляет его самого. Освобождение от вины, осуждений и оправданий вызывает у него слезы счастья, которые в конце концов расплавляют его доспехи.

Как и каждая часть этого процесса, мое путешествие представляло собой непрерывное развитие, оно не стало каким-то озарением, разом сошедшим на меня. Не то чтобы я снял свои доспехи и больше никогда не надевал. Фактически я провожу в них дни и месяцы — иногда полностью закованный, а иногда только в шлеме или в нагруднике. Но разница состоит в том, что я постоянно подхожу к зеркалу, проверяю и снимаю те детали, которые бессознательно снова надел. Сейчас часть данной практики буквально состоит из стояния перед зеркалом, однако я использую это скорее метафорически — чтобы проиллюстрировать постоянное возвращение к себе. Хотя пути разных людей могут различаться и не существует (да и не может существовать) единого алгоритма для этой работы, перечислю некоторые вещи, которые подходят для меня: терапия, акцент на ментальном здоровье, ежедневные аффирмации, молитва, движение, дыхательные техники, встречи с друзьями-мужчинами, чтение книг и (когда со временем совсем плохо) чтение и повторение цитат, отзывающихся во мне. Приведу здесь несколько особенно близких мне сегодня:

Также я выяснил, что участие в духовных практиках — таких как молитва, чтение Писания, еженедельное обучение и участие в службах — помогает мне вернуться в состояние равновесия, в котором я меньше отвлекаюсь на внешние установки и в большей степени пребываю в ладу с собой и своим сердцем.

Исходя из этого, легко понять: хотя капитуляция не похожа на потную, грязную и тяжелую работу, которую я ценил раньше превыше всего, ее однозначно нельзя назвать пассивной. Всегда оставаться собой, узнавать себя, снимать доспехи, буквально менять свое мышление и нейронные связи — это самая важная работа из всех, что я делал. Для моего путешествия, в котором нет конца, требуются особая сила, другой тип выносливости. Это путешествие без внешних оценок, без наград, звезд и кубков. Оно начинается и заканчивается во мне, и его ни в коем случае не следует проходить одному.

Таков важнейший урок, усвоенный мной на этом пути: идти в одиночестве неправильно. На самом деле, я думаю, миф о том, что мы должны всё делать в одиночку, входит в число наиболее вредных мифов о мужественности. Одинокие Всадники, супергерои, собранные мужчины, не нуждающиеся в ком-то еще… Но знаете что? Мне нужны люди. Я нуждаюсь в отношениях с другими людьми, с теми, кто предпринимает такое же путешествие; я хочу слышать их истории, видеть их слабые места, быть свидетелем их стыда, их тоски в одиночестве и радости от воссоединения с кем-то. Хотя это и мое личное путешествие, мне важно знать, что оно также и общее — что хотя каждый из нас ведет свои битвы и имеет свои поводы сдаться, мы делаем это не просто сами для себя; мы делаем это вместе ради общего блага. Я больше не желаю подчиняться неписаному правилу действовать в одиночку — переживать успехи, неудачи, свадьбы, разводы, отцовство, болезни и прочие события жизни наедине с собой. Я желаю, чтобы мы обменивались опытом как мужчины и люди, честно и без страха, чтобы мы отправляли лифт обратно на нижние этажи, позволяя подняться и другим, чтобы мы становились лучше — поколение за поколением — и переставали повторять одни и те же дурацкие ошибки. Я желаю не передавать больше свои сценарии поведения детям, а следовать неписаному правилу: делиться с ними своими мыслями и историями жизни, чтобы когда-нибудь и они также поделились со своими детьми. Я желаю, чтобы вместо старых истин о самодостаточном мужчине и обучении молодых стариками мы приняли новую: старикам тоже есть чему поучиться у молодых. Я желаю, чтобы страсть к обучению, потребность в сомнении, а также любопытство ценились бы во всем мире и превратились в современные тенденции.

Как много великих сюжетов из нашей общей культуры воспевают такие простые и понятные темы. Например: некто отправляется в путь искать себя лишь для того, чтобы обнаружить: цель была все время рядом. Или другая: в тяжелые времена друзья и члены семьи помогают герою выстоять, и оказывается, что близкие важнее всех денег и славы мира. Это существенная часть сюжета любой великой истории, ведь именно такие открытия делают нас людьми.

Один из моих лучших друзей, Ахмед, однажды рассказал мне, что слово «человек» по-арабски звучит как insan, что очень похоже на английское слово insane. Среди множества его значений и переводов наиболее точный — «тот, кто забывает». Быть человеком — значит быть забывающим. Я в этом вижу свое: мой путь — это путь воспоминаний. Воспоминаний о том, кто мы есть, кто нас создал, какова наша цель и чего мы стоим.

Эта книга и это путешествие вместе стали исцелением и воспоминанием не только для меня самого, но и для моей семьи и для наших друзей. Этот путь привел нас с женой к более глубокому общению, которое сблизило нас, усилило притяжение друг к другу, укрепило нашу связь. Он повлиял и на моих детей — ведь я учился больше присутствовать в их жизни; он изменил мои отношения с родителями и сестрой, так что мы в конце концов действительно зажили в соответствии с нашим лозунгом «богатство — в любви». Это путешествие вдохновило и мою маму на то, чтобы сломать свои внутренние барьеры и пойти в терапию, заняться исцелением тех сторон своей личности, которые того требовали. Но, несмотря на все вышесказанное, мое путешествие не закончено и я не уверен, что у него есть конец. Я говорю так, потому что, когда дал Эмили прочесть эту последнюю главу, она посмотрела на меня и сказала: «О, детка, это реально круто. Но, думаю, тебе стоит перечитать собственную книгу». Что ж, она права, я так и сделаю. А вы просто знайте, читая мои слова: это всего лишь слова. Куда более важны дела и поступки. Даже если человек, который вам интересен, за жизнью которого вы следите, написал книгу или считается «экспертом», это не означает, что он понял все. Это не означает, что он пришел к какому-то финалу, или уже находится на другой стороне, или хотя бы сам следует собственным советам. Это просто значит, что он узнал достаточно и решил поделиться своими знаниями, пытаясь помочь. Но, пожалуйста, помните: подлинное обучение не заканчивается никогда.