В финальной фразе отца послышалось мрачное удовлетворение.

А потом…

– Я пришла в себя, когда комната была охвачена пламенем, – тихо пробормотала я себе под нос, опасаясь даже на миг поднять голову и встретиться взглядом с Ингмаром. Благо он убрал руку от моего подбородка. – Не магическим, а самым настоящим. К тому моменту отец был мертв. И мать… мать тоже.

– Но ты не помнишь, что именно произошло.

Меньше всего это похоже на вопрос, но я все-таки отрицательно мотнула головой.

– Иногда так бывает. – Ладонь Ингмара прикоснулась к моей щеке, приласкала ее. – После сильного испуга некоторые события могут стереться из памяти. Это своего рода защитная реакция психики. Забыть все то, что причинило настолько сильную боль.

Я неопределенно пожала плечами, не имея ни малейшего желания вступать в этот спор. Возможно.

– Но почему ты решила, что убила отца?

– Потому что. – Я с такой силой сжала кулаки, что полукружия ногтей наверняка впечатались в кожу. Выдавила из себя через силу: – Ингмар, моя мать сказала, что отказалась от силы ведьмы. Она не отразила его удар и уж тем более не смогла бы сама воспользоваться смертельными чарами. Отец нацепил на меня антимагические наручники, видимо, опасался, что я буду сопротивляться. Я помню, какую боль испытала перед обмороком, пытаясь разорвать их. А когда очнулась – их уже не было. Значит, у меня это все-таки получилось. Я все-таки сумела создать заклинание, которое… которое…

Завершить фразу я не сумела. Еще ниже опустила голову, носом почти уткнувшись себе в грудь. Сдавленно задышала через нос, пытаясь сдержать рыдания.

Я почувствовала, как кровать прогнулась под чужим весом – это Ингмар сел рядом со мной. Он привлек меня к себе, и после недолгого сопротивления я уступила. Уткнулась лицом ему в рубашку, чувствуя, как он гладит меня по волосам.

Какое-то время было тихо. Ингмар не задавал никаких новых вопросов, а я силилась сосредоточиться на настоящем, лишь бы вновь не окунуться в давно забытый, как мне казалось, кошмар, полный огня и запаха смерти.

– Эрика, если бы твоя мать отказалась от силы, то она не смогла бы поставить тебе метку, – негромко проговорил Ингмар. – Она оставалась ведьмой до последнего своего вздоха. Видимо, ради семейного счастья и покоя Теона Харрис предпочла на долгие годы забыть о своей истинной натуре. Но когда опасность угрожала ее дочери, то сделала выбор. Единственно верный в том случае.

Голос Ингмара звучал так ровно и спокойно, что я готова была слушать его часами. Он словно стирал мои многолетние страхи и постоянные ночные кошмары.

– К тому же я ни разу не слышал о человеке, который сумел бы разорвать антимагические наручники, – с нескрываемым скепсисом добавил Ингмар. – Это просто невозможно. Скорее всего, от них тебя освободила мать. И это было последним, что она сумела сделать для тебя.

Я судорожно перевела дыхание, осознав, что некоторое время не дышала вовсе.

Неужели все так? Неужели все эти годы я зря винила себя в преступлении, которого не совершала?

– Не веришь мне? – Ингмар каким-то чудом угадал мои сомнения, хотя не видел моего лица. – В комнате ведь был еще один человек, не так ли? Генри, ваш дворецкий. Почему он стал призраком?

– Я не знаю, – хрипло проговорила я. – Могу только предположить. Я даже не помню, как выбралась из комнаты. Как спустилась в холл. Это был выходной, слуг всегда отпускали на целый день. В замке оставался только Генри. У него не было семьи, поэтому идти ему было все равно некуда. Наверное, на какой-то миг я отключилась, добравшись до гостиной. А когда пришла в себя – по замку плыл запах гари, но пожара уже не было. И тогда я увидела Генри. Очертания его фигуры плыли и искажались. Сначала я подумала, что это из-за того, что я наглоталась дыма и плохо соображала. А потом… потом…

Рыдания опять забились у меня в груди, и я замолчала, не в силах продолжать.