— Видно, душа у вас такая нежная.

— Да нет, пожалуй. Вас та женщина наняла?

— Она волнуется.

— Причин на это у нее нет. Как только она скажет то, что мне надо, я мгновенно испарюсь.

— А если она не захочет или не сможет?

— По-моему, это две разные вещи, разве не так? С одной поделать ничего нельзя, а с другой можно.

Руки на руле слегка шевельнулись, на что я инстинктивно нырнул за пистолетом.

— У-тю-тю, — произнес незнакомец, смешливо воздевая руки. — Я же сказал, пистолетов не держу.

— Я бы все же предпочел, если б вы держали руки там, где их видно.

Он негодующе повел плечами, но руки с руля убирать все же не стал.

— Вас вообще как зовут? — задал я вопрос.

— Имен у меня много.

— О, как таинственно. Ну все-таки, хоть одно. Глядишь, сработает.

Секунду-другую он, похоже, взвешивал вопрос.

— Меррик, — ответил он наконец, и что-то в его лице и голосе дало понять, что больше ничего насчет имен мне от него не добиться.

— Зачем вы тревожите Ребекку Клэй?

— Тревожу? Нет, я ее не тревожу. Просто хочу, чтобы она была со мной прямодушна.

— Насчет чего?

— Насчет ее отца.

— Отец у нее умер.