– Мы слышали о ваших превосходных шницелях. Какая жалость. – И повел спутницу к выходу со словами: – Придем в другой раз, мама.

Они исчезли за занавесью. Никто из гостей не узнал мужчину, хотя его фотографии нередко появлялись в газетах – он же был главным подсудимым.

В отеле «Интерконтиненталь» тем временем подали третье блюдо. Coq au citron. Цыпленка со вкусом лимона Ева еще не пробовала. Он вызывал ассоциации со средством для мытья посуды, но она не сдавалась. Сначала разговор зашел о каталоге. Бригитта призвала мужчин подыскать тему, которая была бы интересна и дамам. Заговорили об уличном движении, которое уже вообще ни в какие ворота. Бригитта, которая как раз училась в автошколе, назвала учебные поездки невыполнимой задачей. Ева усомнилась в том, что ей самой понадобятся водительские права. Юрген решил, что не понадобятся. Тут Ева заупрямилась и только хотела заявить, что она, может, еще и запишется в автошколу, как вдруг Вальтер Шоорман положил ей руку на локоть.

– Извините, барышня, а вы кто?

Ева окаменела, ее облила волна жара. Юрген, встревожившись, отложил вилку с ножом, и только Бригитта, сохраняя полное спокойствие, сказала Вальтеру:

– Это фройляйн Брунс, подруга твоего сына.

У Вальтера Шоормана был растерянный вид.

– Меня зовут Ева Брунс.

Старик посмотрел на нее будто слепыми глазами и повторил имя.

– У вас есть муж? Дети? Профессия?

– Я переводчица с польского языка.

Юрген посмотрел на Еву и, предупреждая, чуть покачал головой. Но Вальтер Шоорман вдруг кивнул и, наклонившись к ней, постучал указательным пальцем по столу:

– Разумеется. Я навел о вас справки. Вы переводите на процессе в доме культуры.

Ева, беспомощно посмотрев на Юргена, кивнула:

– Да.

– Что это за процесс? – поинтересовался Вальтер Шоорман.

Ева не поверила своим ушам. Неужели он правда не знает, в чем дело? Или хочет ее испытать? Юрген посмотрел на Еву многозначительным взглядом. И Бригитта улыбнулась ей едва заметной, умоляющей улыбкой. Ева попыталась взять небрежный тон:

– Ах, там обвиняют нескольких человек, военных преступников, которые совершали преступления в этом… в одном… в общем, в Польше. Это было давно и… – Ева осеклась на середине фразы. Она почувствовала, что не имеет права в таком легком тоне говорить о процессе.

Но по счастью, высохший старый человек уже вернулся к лимонному цыпленку, будто забыв свой вопрос. Скованные Ева и Юрген тоже продолжили есть.

– Да, война, это было ужасно, – сказала Бригитта. – Но давайте поговорим о чем-нибудь приятном. Дорогой, ты не думал о том, чтобы на пасхальные каникулы пригласить фройляйн Брунс на остров? – Она любезно обратилась к Еве: – Я думаю, это самое прекрасное время, все цветет и…