В 1952 году начальник службы безопасности Мао послал в Хунань указание, согласно которому в центре провинции, городе Чанша, надо было построить виллу на случай, если Мао захочет посетить свои родные места. Лидеры Хунани сомневались в том, что это действительно было пожелание самого Мао. Так как это случилось в самом разгаре кампании «Три анти-», то такое пожелание выглядело вопиюще. Чиновники освободили свои дома и переоборудовали их на случай приезда Мао, но он так и не приехал. Тогда до них дошло, что указание о строительстве виллы действительно исходило от Мао, что это на самом деле было именно его желание. Тогда начались строительные работы. Только после того, как вилла была закончена, Мао соблаговолил приехать. Позже всего в нескольких сотнях метров от первой виллы была построена вторая. Еще больше домов было построено в родной деревне Мао, в Шаошани. Другие провинции тоже жаждали приезда Мао, однако их лидерам говорили: «Но председателю негде будет у вас жить», и тогда местные чиновники принимались за строительство следующей виллы.
В построенных домах постоянно совершенствовалась система безопасности и повышалась комфортность. Когда Мао состарился, к домам стали пристраивать крытые внешние коридоры, чтобы он мог гулять без риска простудиться. Для того чтобы максимально снизить риск возможного покушения, окна в этих коридорах были расположены зигзагообразно по отношению к окнам в комнатах Мао, с тем чтобы снаружи, при взгляде с любого направления, была видна только стена. В самых последних виллах были приняты еще более жесткие меры безопасности — галерея с обеих сторон заканчивалась стальными воротами, которые встраивались в дом, так что Мао теперь мог на машине въезжать едва ли не в собственную гостиную.
Иногда на территорию виллы въезжал даже поезд Мао. Точнее, он въезжал в сад по специально проложенной для этого колее. Во многих местах виллы соединялись с ближайшими военными аэродромами длинными подземными туннелями, чтобы можно было в случае необходимости быстро покинуть это место на поезде или на самолете. В течение всего своего правления Мао жил в собственной стране как в зоне боевых действий.
По большей части Мао путешествовал на трех видах транспорта — на поезде, самолете или на корабле (когда последнее было необходимо). Если даже он выбирал какой-то один вид транспорта, два других должны были следовать за ним на случай, если они вдруг понадобятся. Когда Мао поднимался в воздух, отменялась половина гражданских авиарейсов. Каждый второй самолет в Китае оставался на земле. Когда же с места трогался его поезд, время отправления которого объявлялось всегда в последнюю минуту, на железной дороге наступал хаос, так как ни один поезд не мог двигаться поблизости от идущего состава председателя. Эти нарушения графика происходили весьма часто, так как Мао постоянно куда-то ездил на поезде. Паровозные бригады всегда были наготове, и людям иногда не разрешали уходить домой неделями, а подчас и месяцами.
Одним из излишеств, которое отличало виллы Мао, были плавательные бассейны, так как Мао любил плавать. В те годы бассейны были большой редкостью из-за крайней бедности страны. (В Чэнду, столице провинции Сычуань, когда для Мао был построен бассейн, никто из сотрудников не знал, сколько хлорной извести надо добавлять в воду. В результате у всех, кто имел привилегию купаться в этом бассейне, постоянно воспалялись глаза. Мао подозревал, что его хотели отравить.) Первый бассейн был построен для Мао на вилле в Юйцюанылани, как раз в самом разгаре кампании «Три анти-». По собственным расчетам Мао, строительство бассейна обошлось в 50 тысяч юаней, то есть в пять раз больше, чем сумма, за которую «большие тигры» подлежали смертной казни. В Чжуннаньхае, официальной пекинской резиденции Мао, за видным издалека плакатом «Служить народу», специально для Мао вскоре после окончания кампании был построен внутренний бассейн, хотя рядом, на улице был еще один бассейн, который до прихода Мао к власти был открыт для посещения публики.
Постоянный подогрев воды в этих бассейнах на случай, если Мао вдруг придет в голову блажь окунуться, стоил баснословных денег. Вода подогревалась горячим паром, подававшимся в бассейн по трубам из котла, на подогревание которого расходовалось дефицитное топливо.
Мао никогда не ограничивал себя в наслаждениях и удовольствиях. Он был гурманом, и любимые блюда доставлялись ему со всех концов Китая. (Мао и высшие руководители редко ездили в рестораны, так как число их заметно сократилось при коммунистах.) Особую рыбу, которую он любил, доставляли живой, возя ее за тысячу километров в специальных емкостях с водой, через которую пропускали кислород. Что касается риса, то Мао требовал, чтобы в зернышках оставалась пленка между шелухой и сердцевиной, так как это сохраняет вкус риса, а это требовало ручной и весьма тщательной очистки рисовых зерен. Однажды он пожаловался, что не ощущает вкуса этой пленки, и сказал своему домоправителю, что из-за этого он заболел бери-бери. Домоправитель немедля бросился на ферму в Юйцюаньшань и сам очистил рис, как хотел Мао.
Эту ферму построили специально для того, чтобы выращивать для Мао рис, так как здесь была самая лучшая в Китае вода. В старые времена воду из здешних ключей пили при императорском дворе. Теперь этой водой поливали рисовые делянки Мао. Овощи, которые Мао любил так же, как птицу и молоко, тоже выращивали на специальной ферме в Цзюйшани. Мао предпочитал чай «Колодец Дракона», считавшийся лучшим в Китае, самые лучшие листья с кустов собирали для Мао в идеальное время сбора чая. Все блюда для Мао готовили под строжайшим медицинским надзором, а за процессом варки наблюдал домоправитель, который, кроме того, должен был пробовать готовые блюда. Жареные блюда надо было подавать немедленно, но кухня находилась в отдалении от столовой, чтобы кухонные запахи не докучали Мао. Слугам приходилось бегать с каждым блюдом из кухни в столовую.
Мао не любил мыться и ни разу не принял ванну за двадцать пять лет. Но вместо этого слуги каждый день растирали его горячим влажным полотенцем. Он обожал массаж. Никогда не ходил в больницу. Медицинское обслуживание оказывалось ему на дому, лучшими специалистами. Если же Мао был не в настроении, то приехавшие к нему медицинские светила были вынуждены ждать поблизости — иногда неделями.
Мао никогда не имел склонности к красивой одежде. Он любил комфорт и удобства. Он годами носил одну и туже обувь, говоря, что в старых ботинках удобнее ходить. Телохранители разнашивали для него новые башмаки. Его банный халат, личное полотенце и одеяла были покрыты заплатами — но то были не обычные заплатки. Вещи специально возили в Шанхай, где первоклассные мастера накладывали заплаты, которые, будучи настоящими произведениями искусства, стоили больше, чем новые вещи. Таковы были гедонистические причуды самодержца.
Возможно, нет ничего неразумного или предосудительного в том, что высший руководитель государства наслаждается виллами и другими предметами роскоши, но Мао ублажал себя в то время, когда других казнили за присвоение малой толики того, что он просто прожигал. Причем он наслаждался комфортом и немыслимыми для китайцев удобствами в то время, когда проповедовал воздержание, а себя представлял «слугой народа». Такие двойные стандарты были продиктованы невиданным, свойственным одному Мао цинизмом.
Ни в одной сфере обыденной жизни эти двойные стандарты не проявились с большей силой, чем в сфере сексуальной. Мао требовал от своих подданных поистине пуританского самоограничения. Супружеские пары разлучались, мужья и жены посылались на работу в противоположные концы Китая, и им разрешалось быть вместе в течение всего двенадцати дней в году. Таким образом миллионы людей были обречены на вынужденное воздержание в течение многих месяцев. Попытки неестественным способом снять сексуальное напряжение, если о них узнавали, служили поводом для унижений и издевательств. Одного патриотически настроенного китайца, вернувшегося «на родину», заставили повесить над кроватью в спальне оскорбительную надпись с самокритикой в связи с онанизмом.
И при всем том сам Мао имел возможность за непроницаемой завесой секретности исполнять любой свой сексуальный каприз. 9 июля 1953 года армии было приказано отбирать молодых женщин из артистических бригад и отправлять их в особые подразделения «преторианской гвардии» Мао. Все, кто этим занимался, знали, что основное предназначение этих женщин — быть сексуальными партнершами Мао. Командующий армией Пэн Дэхуай называл это «отбором императорских наложниц» — высказывание это дорого стоило ему впоследствии. Но возражения Пэна не подействовали на Мао — все больше армейских артистических бригад превращались в своднические агентства. Кроме певиц и танцовщиц, в эту группу женщин отбирали медсестер и горничных — на виллах постоянно жили эти женщины, среди которых Мао всегда мог выбрать для сексуальных утех приглянувшуюся ему красотку.
Некоторые из этих женщин, так же как обслуживающий персонал и родственники, получали от Мао пособие. Суммы эти были жалкими подачками, но Мао лично следил за размерами даже этих выплат. Мао знал счет деньгам и всегда лично контролировал свои домашние расходы, просматривая счета своими маленькими крестьянскими глазками.
Расходы на содержание Мао покрывались секретным персональным «специальным счетом». На этом счете накапливались деньги, полученные за написанные им сочинения. Превыше всех своих привилегий он ставил возможность заставить все население Китая читать свои шедевры, в то же время не разрешая публиковать произведения других писателей. Был момент, когда на этом счете скопилось больше 2 миллионов юаней — астрономическая сумма. Чтобы показать стоимость этих денег, скажем, что люди из обслуживающего персонала Мао получали приблизительно по 400 юаней в год. Не в самые плохие годы доход крестьянина в денежном исчислении не превышал нескольких юаней. Даже привилегированные китайцы имели сбережения не больше нескольких сот юаней.
Мао стал единственным миллионером в созданном им маоистском Китае.
Часть пятая
Мечта о сверхдержаве
Глава 32
Соперничество со Сталиным