Вскоре Линь бросил очередной вызов Мао, когда в июне чета правителей Румынии Чаушеску прибыла в город. Он отказывался ехать на встречу с ними, утверждая, что «весь в испарине». Госпоже Линь пришлось опуститься перед ним на колени, чтобы заставить его отправиться. В конце концов Линь все-таки появился там, но покинул комнату после того, как Мао сделал в его адрес несколько колких замечаний. Он сел, ссутулясь, за дверью со склоненной головой. Вскоре Тигр совершил очередной разведывательный рейс к границе с Гонконгом, на этот раз на вертолете.
К середине августа, спустя год после конфликта в Лушане, Мао был готов провести чистку Линя. 14 августа он покинул Пекин, чтобы подготовить к этому провинциальных руководителей. Ему было важно удостовериться, что эти люди, большинство из которых были назначенцами Линя, не станут тайно поддерживать его. Во время своей поездки Мао занимался осуждением Линя: «Он хочет расколоть партию и не может дождаться момента, чтобы захватить власть». Мао просил своих слушателей не передавать Линю его мнение. Но несколько сторонников Линя не послушались. Линь узнал о выступлении Мао на морском курорте Бэйдайхэ (к востоку от Пекина) 6 сентября 1971 года. Вилла Линя занимала целый холм, хорошо защищенный со стороны моря обильной растительностью, поскольку Линь не выносил вида воды, хотя любил морской воздух. На многие километры вокруг не было ни одной живой души, не считая охранников и порученцев.
Линь, его жена и Тигр сразу решили бежать за границу. Они планировали вылететь из соседнего аэропорта в Шаньхайгуане, где Великая стена упирается в море. Тигр вылетел в Пекин 8 сентября, чтобы обеспечить прибытие самолетов для бегства. У него была с собой записка от отца: «Пожалуйста, следуйте приказам товарищей Лиго [Тигр] и Юйчи [самый близкий друг Тигра]. [Подписано] Линь Бяо, 8 сентября». Человек, отвечавший за отправку самолетов в пекинском военном аэропорту, согласился обойти официальные каналы, чтобы предоставить Тигру самолеты.
Но Тигр не хотел бежать, не попытавшись убить Мао. В тот момент Мао был недалеко от Шанхая, где офицеры, лояльные Линю, занимали ключевые позиции и даже принимали участие в охране Мао во внешнем кольце. По всей вероятности, в одиннадцатом часу Линь Бяо дал согласие на это покушение. Госпожа Линь подготовила все для такой попытки. Когда Тигр поцеловал свою невесту во время прощания в Бэйдайхэ, он сказал: «Если со мной что-то случится, ты ничего не знаешь; я тебя не выдам».
В Пекине Тигр попросил заместителя начальника штаба военно-воздушных сил Ван Фэя организовать нападение на городок, где жили госпожа Мао и ее свита, — Дяоюйтай. Тигр сказал ему, что одновременно такое же нападение будет предпринято и на юге, где в то время находился Мао. Ван Фэй был хорошим другом, но его ответ был неутешителен. Он не думал, что смог бы убедить какие-то части выполнить просьбу Тигра, тем более что войскам не разрешали входить с оружием в Пекин.
Затем Тигр встретился со старшим офицером военно-воздушных сил по имени Цзян Тэнцзяо, который был самым молодым генералом в Китае и по разным причинам ненавидел Мао. Тигр попросил его, чтобы тот пробовал убить Мао, пока тот все еще находился около Шанхая. Цзян согласился, и они стали вдвоем разрабатывать различные планы. По одному из них предполагалось обстрелять поезд Мао огнеметами и базуками; согласно другому — обстрелять его из орудий; третий касался командира шанхайского гарнизона, который был предан Линю и осуществил бы убийство Мао прямо в поезде. По четвертому варианту предполагалось разбомбить поезд Мао с воздуха. Но человек, к которому они обратились с предложением сбросить бомбы (ас корейской войны), ответил, что в его распоряжении нет самолетов-бомбардировщиков. Он испугался, попросил свою жену, которая была врачом, натереть его глаза соленой водой и уже проверенным ауреомицином, чтобы они воспалились, и лег в госпиталь. Другие идеи также оказались невыполнимыми, поскольку было невозможно сосредоточить нужную огневую мощь в непосредственной близости от сильно охраняемого и тяжелобронированного поезда Мао.
В течение нескольких последующих дней продолжались напряженные обсуждения. «Я больше не могу его терпеть!» — бывало, кричал Тигр, размахивая кулаками. «Да, — повторял он, — рыба умирает, но рвет сеть!» — давая понять, что готов совершить самоубийственное нападение, если это потребуется, чтобы свергнуть Мао.
Быстро исчерпав запас идей, Тигр 10 сентября 1971 года отправил в Бэйдайхэ своего друга, чтобы заставить отца направить начальнику штаба армии Хуан Юншену записку с просьбой о сотрудничестве с Тигром. Линь написал письмо, но оно не было отправлено. Заговорщики опасались доверять Хуану, иначе они выдали бы себя.
Но было уже слишком поздно. На следующий день пришли известия, что Мао покинул Шанхай на поезде. Несколько друзей Тигра предложили совершить на вертолете самоубийственную атаку на Мао на площади Тяньаньмынь во время празднования очередной годовщины образования КНР 1 октября. Тигр со слезами отказался от этой идеи, так как не готов был к действиям подобного масштаба.
Все планы покушения были отвергнуты, и Тигр решил вернуться к плану бегства сначала в Кантон, а затем в Гонконг. Вечером 12 сентября он вернулся в Бэйдайхэ на самолете Линя «Трайдент», намереваясь улететь со своей семьей следующим утром.
Мао возвратился в Пекин в тот же день после полудня, не подозревая о подготовке заговора с целью его убийства. Поезд Мао остановился за пределами столицы на станции Фэнтай. Здесь Мао по традиции провел краткое совещание с недавно назначенными руководителями пекинского гарнизона, на котором обсуждались последние события в столице. Встреча открылась сообщением о визите армейской делегации в Албанию. Затем он отправился в Чжуннаньхай, как и обычно после завершения своей поездки. Руководители службы безопасности Мао и начальник его личной охраны, которые жили за пределами резиденции, отправились домой. Некоторые из них приняли снотворное. Мао также отправился спать.
В то время, когда Мао и его окружение ложились спать, семейство Линь готовилось к бегству. Тигр добрался до Бэйдайхэ около 21.00 и обсудил свои планы с родителями. Персоналу сообщили, что вся семья уезжает в шесть часов утра в Далянь, соседний портовый город, который они часто посещали, и это не должно было вызвать подозрений. Затем Тигр попросил свою сестру Додо приготовиться к утреннему отъезду. Именно это обстоятельство сыграло роковую роль.
Будучи старше Тигра на два года, Додо относилась к числу тех молодых женщин, которым основательно промыли мозги. Родители не хотели посвящать ее в планы бегства, так как она могла сорвать их. Но Тигр опасался тяжелых последствий для его сестры после их исчезновения и открыл ей часть плана за несколько дней до бегства. Как предвидели их родители, она сильно испугалась. В отличие от брата Додо была типичным продуктом воспитания режима Мао. Для нее бегство за границу казалось отступничеством, даже изменой, хотя она знала, что ее больной отец, которого она любила, вряд ли долго проживет в тюрьме при Мао. Когда Тигр сказал ей, что они уезжают следующим утром, она сообщила об этом сотрудникам личной охраны Мао, которые размещались в отдельном здании поблизости от их виллы. Этот поступок погубил ее семью.
Охранники позвонили Чжоу Эньлаю, и он начал проверять все маршруты самолетов, прежде всего «Трайдента», который был личным самолетом Линя. Друзья Тигра немедленно дали знать ему о том, что Чжоу начал эту проверку, и Линь Бяо решил бежать немедленно, не дожидаясь утра. Он также решил лететь не в Кантон, а в СССР через Внешнюю Монголию, поскольку этот маршрут занимал намного меньше времени в китайском воздушном пространстве, чуть более часа.
Тигр сообщил своим друзьям об изменении маршрута и позвонил командиру «Трайдента», чтобы тот готовил самолет к вылету. Не зная, что запрос Чжоу был вызван предательством его сестры, Тигр сказал Додо, что они вылетают немедленно. Она отправилась к личной охране Мао и осталась у них на посту.
В 23.50 Линь Бяо, мадам Линь, Тигр и его друг спешно отправились в аэропорт, сопровождаемые дворецким Линя. Когда автомобиль покидал имение, личная охрана Мао попыталась его остановить. В этот момент дворецкий Линя подумал о том, что они собираются бежать из страны. Размышляя о судьбе, которая ждала его семью, если он станет невозвращенцем, он закричал «Остановите машину!» и выскочил из нее. Прозвучали выстрелы, одна из пуль попала ему в руку. Стрелял Тигр, как утверждал сам дворецкий; но некоторые полагают, что он сам ранил себя, чтобы оправдаться перед властями.
На нескольких машинах личная охрана Мао отправилась в погоню. Через полчаса автомобиль Линя остановился около «Трайдента» в аэропорту Шаньхайгуаня, один из джипов преследователей находился в 200 метрах сзади. Госпожа Линь крикнула: «Мы уезжаем!» Тигр держал пистолет в руке. Группа поспешно взбиралась по маленькой лестнице в кабину пилота.
«Трайдент» спешно взлетел в 0.32, унося с собой трех членов семейства Линь, друга Тигра и водителя Линя. Из экипажа самолета, насчитывавшего девять человек, присутствовали только четверо — командир и три механика, которые успели взобраться на борт. Механики только начали готовить самолет к вылету и не успели до конца заправить его горючим, когда прибыл Линь со своими спутниками. В результате самолет имел только 12,5 тонны топлива в баках, достаточные для полета в течение двух или трех часов, в зависимости от высоты и скорости.
Основную часть времени самолет пришлось вести на небольшой высоте, чтобы его не смогли засечь радары, а это требовало расхода большего количества топлива. Два часа спустя, когда самолет летел над монгольскими равнинами, в баках осталось только 2,5 тонны топлива — при таком уровне его пары иногда взрываются. В 2.30 ночи 13 сентября 1971 года самолет разбился при посадке и взорвался. Все девять человек, находившихся на его борту, погибли.
Крепко спавший после снотворного Мао был разбужен Чжоу вскоре после того, как самолет Линя поднялся в воздух. Мао остался в своей спальне, которая ранее была одной из раздевалок плавательного бассейна в Чжуннаньхае. Ближайший телефон находился в другой комнате за пятидесятиметровым бассейном. Когда позвонили люди, контролирующие полет самолета Линя, начальник охраны Ван Дунсии (которого Мао простил за поддержку Линя в Лушане за год до этого) сначала бежал к телефону, затем назад к Мао, потом снова к телефону. Самолет не мог пересечь границу с Монголией ранее 1.50 ночи, таким образом, у Мао было около часа для принятия решения.