Я сглотнула и попробовала сменить тему разговора:

– Знаешь, у меня ведь тоже есть татуировка.

Я выпалила первое, что пришло в голову, так как не хотела, чтобы он уходил. Не хотела, чтобы он оказался в постели с кем-то другим. Не хотела, чтобы его крепкое татуированное бедро вжималось в еще чей-то клитор. Я готова была умереть от одной только мысли о том, как его полные губы скользят по коже клиентов.

Бэйн ухмыльнулся.

– Покажи мне ее.

Я повернулась к нему спиной, собирая длинные волосы в хвост. Я чувствовала его взгляд на шее. Мои ресницы задрожали, а взгляд застыл на пальмах перед особняком нашей семьи, которые виднелись сквозь пассажирское окно. Я ждала реакции Бэйна. Его пальцы коснулись места татуировки. Потом спустились вниз по спине, еще южнее, к талии. Он схватил меня за бедро, достаточно грубо, затем прижался губами к моей татуировке. Его кожа была такой теплой и идеально контрастировала с шероховатостью бороды на моей коже, – как я и представляла себе ранее в ванной комнате. Хриплый стон сорвался с моих губ во время его поцелуя.

– Я уже видел ее раньше, – прошептал он.

– Видел?

Он кивнул в изгиб между моим плечом и шеей.

– На пляже. Несколько лет назад. Красное бикини с рисунком ягод вишни.

Я помнила тот день. Но меня удивило, что Бэйн меня запомнил. Я облизнула губы, ожидая, что он продолжит.

– Со мной произошло кое-что, что заставило меня задуматься. На секунду я находился на грани того, чтобы завязать со всей этой темой эскорта. И подумал, что цитата на твоей шее предназначалась мне. Я всегда был фанатом Пушкина – вернее, моя мама и якобы отчим – они так и не поженились. Они вроде как мегарусские. В любом случае я думал, что это знак. Будто сама Вселенная кричала мне что-то на языке, которого я не понимал. Я собирался подкатить к тебе, но потом ты залезла в объятия этого урода, и тогда я понял, что никакой это не знак. Скорее наоборот – огромный плевок судьбы мне в лицо за то, что посмел думать, что могу стать кем-то другим. Или, знаешь, принадлежать кому-то.

Я развернулась к нему лицом, внутренне умоляя его нарушить свои правила и разрушить это. Погубить нас. Потому что стоит только его губам коснуться моих, все будет разрушено. Мы больше не будем друзьями. Или врагами. Или двумя одиночествами – одно пустое и беззвездное, подобно мне, а второе – наполненное светом. Одно – скрывающееся за стенами, а второе – за татуировками и бородой. Мы просто станем свободны.

Мы смотрели друг на друга. Он постепенно приближался к капитуляции, и я жаждала его поражения.

– Ты отравлена. И спрятана. Но ты все же не Белоснежка. Хочешь знать почему?

– Почему?

– Белоснежка ждала принца. Но в этой истории ты спасешь себя сама.

Я прищурилась, вспоминая то, что говорил мой отец, с акцентом, почти таким же сильным, как и сами слова.

Тебе не нужен принц, принцесса. Тебе нужен меч.

Бэйн поддерживал меня. Его вера в меня помогала мне самой поверить в свои силы. Мое тело наполнилось надеждой.