– Бутик-отель на набережной. Тот, что стоял разграбленным, – выдавил Бэйн, его голос звучал искусственно и отстраненно. Взгляд его по-прежнему был прикован к Даррену, и в нем читалась угроза, отчетливо сияющая в его зрачках. – У твоего отчима имеется ряд тщательно продуманных идей о том, что мне следует сделать с отелем, притом что я никогда не просил совета.

Бэйн схватил с кровати толстовку и подошел ко мне, бросив ее в мои руки. Потом оглянулся на Даррена: отчим остался стоять посреди комнаты и напоминал раненого солдата, который вернулся домой и обнаружил, что все, что он знал и любил, сгорело.

– Пошли, Снежинка. Поедим, а потом сходим со Стариной на прогулку.

– Шэдоу спит, – пробормотала я, все еще сбитая с толку их разговором.

– Собаки всегда спят. Мы его разбудим. – Он взъерошил мои волосы, будто я была очаровательным ребенком.

То, как он прикоснулся ко мне, так обыденно, будто для нас это в порядке вещей, будто я была нормальной, заставило мое сердце пропустить несколько ударов.

Я украдкой взглянула на Даррена, пытаясь отыскать внутри себя жалость, которую обычно испытывала к нему. Его глаза ничего не выражали, а челюсть была плотно сжата.

Как правило, когда я наблюдала, как он проигрывал очередную битву, мое сердце сжималось.

Но сейчас этого не произошло.

Мы не обсуждали то, что произошло в моей комнате.

Что-то подсказывало мне: после того как я начну этот разговор, такого больше никогда не повторится, а подобный сценарий меня не устраивал. Мы взяли Шэдоу – он выглядел уже немного лучше – и поехали в город за пиццей. Я съела два куска и при первом укусе захныкала, удивленная насыщенным вкусом.

Потом мы сели в старый красный пикап Бэйна и позвонили в клинику доктора Виза. Администратор, зевая, выдала стандартное «не-звоните-нам-мы-сами-вам-перезвоним» и добавила, что в клинике сейчас очень оживленно, поэтому, возможно, нам придется подождать результаты еще несколько дней. После чего мы отвезли Шэдоу домой, а сами направились на пляж. Бэйн обещал Беку, что они вместе половят волны, а мне было все равно чем заниматься. Погода стояла пасмурная, и впервые за долгое время я чувствовала себя свободной.

Свободной от размышлений о том, что Бэйн посчитает мой шрам на животе уродливым.

Свободной от беспокойства за результаты анализов Шэдоу.

На том пляже был идеальный момент, сразу после того, как Бэйн представил меня своим друзьям, Беку – с ним я уже встречалась в кофейне – и Эди, блондинке-серфингистке, которая представляла собой худший кошмар любой неуверенной в себе женщины. Миниатюрная, хорошенькая и общительная. Тот идеальный момент настал, когда Бэйн с друзьями отправился в воду, а я прислонилась к своему рюкзаку и погрузилась в мир «Принцессы-невесты»[26]. Чувство одиночества держалось за руку с близостью. Я проводила время с Бэйном, не общаясь с ним.

Я то и дело поднимала на него взгляд и улыбалась.

Иногда он меня не замечал.

Иногда улыбался в ответ.

Когда он повез меня домой, мысль о том, что скоро он может отправиться к одной из своих клиенток, врезалась в меня, жестко и неожиданно. В голове возник недоработанный план – попытаться удержать его рядом подольше, насколько получится, чтобы он отменил встречу с другой женщиной, кем бы она ни была.

– Эди милая. – Я открыла бардачок и обнаружила внутри гору жевательной резинки со вкусом корицы и пластиковый пакетик с запрещенным веществом. Я вытащила две пластинки жвачки и закрыла отделение.