Глаза Джесси расширились в ответ на мое признание, и я ненавидел то, что в них увидел. В ее зрачках плескалась жалость. Я хотел, чтобы она моргнула и показала мне что-нибудь другое. Страсть. Злость. Смущение. Ненависть. Я бы принял все, кроме долбаной жалости.

– Так вот почему ты говорил, что моя история для тебя личная. Поэтому сказал, что ту девушку уже не спасти.

Я не кивнул – на самом деле я был в состоянии только пожать плечами, – но она продолжила:

– Поэтому ты не хочешь переспать со мной. – Кончики ее пальцев скользили по губам.

– Среди прочих причин. Послушай, ты не катастрофа для меня, ясно? Ты – человек. Очаровательный, талантливый, веселый – горячее огня – человек. Но в этом-то и дело. Я не могу к тебе прикоснуться. Я не стану этого делать. Я просто не могу позволить, чтобы это осталось на моей совести. Пока мы держим наши отношения в рамках платонических, все будет хорошо. – Мои слова пропитались обманом. Сейчас я уже должен был Даррену больше, чем когда-либо хранилось на моем банковском счете. Даже если бы захотел разорвать контракт, я уже потратил четверть его денег.

Она сделала шаг вперед. Между нами не осталось свободного места, и теперь внутренняя часть ее бедра прижималась к моей внешней стороне. Я засмотрелся на ее молочную плоть. Джесси прижалась ко мне сильнее. Я поднял взгляд, мой пульс отбивал бешеный ритм.

– Меня не волнует, что сделал твой отец. Это он ублюдок, а не ты. И ты единственный мужчина, которого я не боюсь. Ты помогаешь мне чувствовать себя храброй и сильной. Благодаря тебе мне стало легче смотреть на себя в зеркало. И я хочу этого, Бэйн. Хочу все то, о чем читала в книгах. – Она облизнула губы, переводя взгляд, чтобы я не мог заглянуть ей в душу. – Так что сделай одолжение и поцелуй меня.

Мне безумно хотелось смять ее одежду. Прижать Джесси к себе, обрушить свои губы на ее и трахнуть девушку прямо у стены. Более того – я знал, что именно это, вероятнее всего, ей было необходимо.

– Снежинка, – тихим рычанием предупредил я. Она прижалась бедрами к моей ноге, будто оседлав ее, в глазах Джесси я видел решимость и дерзость, ее движения стали такими нежными, что я не был до конца уверен в реальности происходящего. Я тяжело сглотнул, когда она подстроилась под неуверенный, медленный ритм. Но я не мог ее оттолкнуть. Помимо очень простого факта, что я этого не хотел, она все еще оставалась жертвой насилия. Останови я Джесси сейчас, и нашим отношениям конец. Выбор за мной. Шесть миллионов баксов или ее киска. Звучит как легкий выбор, но это совсем не так.

– Бэйн, – выдохнула она так близко к моим губам, что мой член дернулся между нами, упираясь ей в живот. Черт. Черт. Черт.

Я отодвинул лицо, но дабы показать, что не одна она испытывает притяжение, я прижал бедро к ее промежности, приподняв колено, чтобы надавить на клитор. Я чувствовал ее складочки сквозь ткань пижамных шорт. Она прикрыла глаза, а моя выступившая предсеменная жидкость приклеила мой стояк к трусам.

– Поцелуй меня.

– Нет.

– Почему?

– Я уже сказал. Ты заслуживаешь кого-то лучше такого мерзавца, как я.

– Но ты мой мерзавец.

Я цокнул.

– Я общий, Джесси. И в этом вся проблема.

– Я могу поделиться. И дело не в тебе, а во мне. – Она все сильнее терлась об меня, а я продолжал вжиматься в нее, прислонившись спиной к стене. Технически я не нарушал условия контракта. Я не целовал Джесси. Не занимался с ней сексом и уж точно не совращал ее. Но во всех остальных отношениях я погряз по уши в дерьме и впервые по-настоящему признал это. Потому что независимо от того, было ли это в контракте или нет, то, как мое колено продолжало тереться и давить на клитор Джесси, оставалось далеко за пределами профессионализма.

– Если ты меня сейчас не поцелуешь, я остановлюсь, – прошептала она мне в шею.