Тяжело дыша, она свернула все постельное белье в кучу и засунула этот шар, после чего вспомнила, что и ее ночная рубашка тоже испачкана, стянула ее и тоже засунула в машину. Повернула колесико в одну и другую сторону и одновременно нажала несколько кнопок, и нажимала их, пока машина не ожила. Миссис Марч обнаженной вернулась в спальню, она была вся вспотевшая и дрожала, и едва успела надеть халат, когда услышала, как открывается входная дверь. Марта, как и обычно, поздоровалась бесстрастным тоном.

Сердце сильно билось в груди у миссис Марч и болезненно ударялось о ребра. Она вышла в коридор в халате.

– О-о, – произнесла она так, словно забыла, что Марта работает у них почти каждый день. – Доброе утро, Марта.

Марта вдруг резко замерла на месте, ее маленькая сумочка оливкового цвета покачивалась на запястье.

– Я забыла что-то постирать? – спросила она, глядя мимо миссис Марч на работавшую в бельевом шкафу стиральную машину. Миссис Марч забыла закрыть дверь.

– О нет, – ответила миссис Марч, ломая руки. – Я решила постирать постельное белье. Мне нужно, чтобы вы постелили новое. Потому что… ну, на самом деле неважно почему… Ну, там, понимаете ли, появились пятна, да и моя ночная рубашка, э-э-э…

Выражение лица Марты изменилось – на нем отразилось полное понимание.

– Конечно, я все сделаю, миссис Марч, – сказала Марта. – Надеюсь, что вы поставили режим холодной стирки – или нам придется использовать уксус. Он лучше всего выводит пятна крови.

Внезапно у нее в сознании снова замелькали те образы – женщина с ее лицом в окне. Они вернулись: окровавленные ладони, окровавленная ночная рубашка. Откуда Марта узнала?

– Когда я росла, нас в доме было шесть женщин, – продолжала говорить Марта. – Это постоянно случалось. Без проблем! Я выведу пятна.

Она резко кивнула – может, попыталась изобразить материнскую доброту, – а потом отправилась в кухню.

Миссис Марч осталась стоять в коридоре, халат распахнулся. До нее дошло: Марта предположила, что у нее внезапно начались месячные. Миссис Марч покраснела. Месячные – «проклятие», как их называла ее мать – уже несколько месяцев были у нее нерегулярными, периоды между ними становились все больше и больше, а последнее время ее стали мучить приливы, и к груди стало больно притрагиваться. Когда месячные все-таки приходили, кровь была светлой, чем-то напоминая акварель, да еще и бели появились. Она пыталась вспомнить, как все проходило раньше, когда этот недуг фактически руководил ее жизнью. Она планировала отдых и приглашение гостей, и даже собственную свадьбу так, чтобы они не совпали с ее месячными, она глотала болеутоляющие и весь день прикладывала к спине горячую грелку. Теперь от всего этого мало что осталось. Она задумалась о том, что с годами из человека столько всего уходит – испаряется и исчезает.

На протяжении всего дня миссис Марч то и дело непроизвольно поглядывала на здание напротив из окна своей спальни. Обычно она выглядывала из-за шторы в надежде удивить того, кто находился в той квартире и занимался непонятно чем. Она страшно хотела найти хоть какую-то подсказку, объясняющую, что же она видела. В том окне свет не горел, в стекле отражался ее многоквартирный дом. Не было и следа женщины в комбинации, да и вообще какой-либо женщины – только мужчина в костюме, который стоял на черной лестнице на нижнем этаже, там, где находился запасной эвакуационный выход, и ел бутерброд, завернутый в фольгу.

В тот день телефон звонил два раза. Когда миссис Марч в первый раз сняла трубку, то услышала только тишину. Когда позвонили во второй раз, миссис Марч напряглась, увидев, как Марта прикладывает трубку к уху.

– Что они говорят, Марта? – спросила она хриплым голосом. – Не слушайте их!

Она бросилась к Марте, и та смущенно протянула ей трубку. Миссис Марч схватила ее дрожащими руками и прижала к виску. С другой стороны провода не доносилось никаких звуков, даже никаких возгласов или хихиканья.

– Кто бы вы ни были, прекратите звонить! – крикнула она в трубку, перед тем как ее повесить.

Марта покачала головой и сказала:

– Телемаркетологи.

Во второй половине того дня миссис Марч отправилась наверх, чтобы забрать Джонатана из квартиры Миллеров. Дверь открыла Шейла в свободном свитере и белых мужских спортивных носках.