Особенный интерес вызвало появление в моем сне Тимериуса: дойдя до этого момента, я не смогла сдержать обвинительные нотки в голосе, испытывая негодование и странное смущение от того, что он оказался в моем сне.
Мы с Никелем одновременно повернули голову в его сторону в безмолвном вопросе, на что тот удивленно поднял брови и пожал плечами.
Когда за окном стемнело настолько, что голограммы выделялись даже при полностью прозрачных стеклах, я начала путаться в показаниях и отвечать с нескрываемой неохотой. Я сидела на широком подоконнике, поджав ноги и смотря в окно. С той стороны стекла светился фонарями сад, приветливо помахивая мне темными ветвями деревьев.
Я ужасно устала и, наверное, никогда не желала Никелю смерти так страстно. Хотелось прекратить нескончаемое, осуществляемое косвенным способом копание в моем подсознании, но я боялась, что готовые сорваться с губ грубости убедят атланта в моем несерьезном отношении к делу.
Никель заметил это. Его уложенные с утра волосы теперь топорщились в разные стороны. Спустя шесть часов анализирования он сам выглядел не лучшим образом — усталым и немного безумным.
— Ладно… — наконец произнес он с явной неохотой. — На сегодня закончим.
При этих словах атлант оживился. Последний час он лежал в кресле, не выказывая какого-либо интереса к происходящему — вероятно, спал с открытыми глазами.
Я спрыгнула с подоконника и направилась к двери, стараясь по возможности быстро передвигать затекшими от неудобной позы ногами.
Ник может передумать в любой момент.
Он проводил меня взглядом, но промолчал. Я спиной чувствовала, как ему не хочется отпускать меня сейчас.
Выйдя за дверь, я пустилась бежать. Повернув в коридор, где находилась моя комната, замедлила шаг и позволила себе немного отдышаться. Я была выжата, как лимон, но почти счастлива — просто потому, что сейчас наконец-то удастся отдохнуть.
Все, что я сделала, войдя в спальню, это скинула обувь. Затем, даже не раздеваясь, упала на кровать лицом вниз.
Спала я недолго, зато крепко, почти сразу же провалившись в глубокий, как омут, сон. Возвращение обратно было таким же стремительным — каким-то чудом я резко проснулась за секунду до того, как дверь спальни открылась.
12. Искра
Освещения почти не было, лишь пол комнаты слабо сиял, придавая ей красноватый оттенок. Подсвеченные снизу, предметы выглядели странными; еще более странным выглядел Ник, но я все же узнала его. Потянулась к тумбочке, толком ничего не соображая и будучи почти уверенна, что вижу продолжение сна, но он успел первым.
Зажегшийся свет больно резанул по заспанным глазам, и я села на кровати.
Никель открыл рот и начал что-то говорить. Он говорил долго и с жаром, метаясь по комнате туда-сюда, тогда как я прикладывала все усилия, чтобы не уснуть. В голове крутилась вереница глупых вопросов: как он вошел? Я не до конца прикрыла дверь?
Не может быть. Я прекрасно слышала щелчок замка минуту назад.
Тогда как он прошел через закрытую дверь? Просто открыл ее? Неужели он мог войти ко мне в любой момент, пока я наивно полагала, что в безопасности в собственной спальне?
Последняя мысль окатила холодом. Вряд ли я смогу уснуть здесь снова.