Ей ужасно захотелось ответить, что он давным-давно именно это и сделал, но она удержалась. У них пока война, и надо во что бы то ни стало в этой войне победить. В войне любви против благопристойности.

— А если я докажу тебе обратное, возьмешь меня с собой?

— Никогда в жизни!

— Ладно. Тогда попрощайся с ней, своей жизнью, Клод де Форбен: сейчас я тебя убью и займу твое место.

Форбен расхохотался и опустил оружие. Этого было вполне достаточно: до чего же он точно действует в угоду ее тактике! «Дезориентировать противника — так будет легче его обезоружить», — учил ее мэтр Дамлей, и она ничего не забыла из его уроков. Правая нога Мери пошла вперед, и, использовав тот секретный прием, который освоила под руководством учителя, она легким вращением кисти вышибла из руки Форбена оружие. Шпага со звоном упала. Мери мгновенно схватила ее — и вот уже острия двух клинков упираются в грудь капитана. Тот уже не смеялся.

— Удивительно, — проронил он.

Губы Корнеля чуть вытянулись вперед, он едва удержался от того, чтобы восхищенно присвистнуть.

— Ну что, капитан, хотите вторую попытку? — спросила Мери злорадно. Ученица мэтра Дамлея была довольна собой.

— Раз тебе этого хочется… Сейчас увидим, на что ты способна, Мери Рид, — решил вконец очарованный подругой Форбен.

Мери протянула ему шпагу и безжалостно отклонила его первую атаку.

Перрина, вошедшая как раз в тот момент, когда их клинки скрестились снова, вскрикнула и выронила горшок со сметаной. Раздался грохот, по плиткам пола растеклась белая лужа. Корнель, жестом повелевший служанке оставить поле битвы, с наслаждением наблюдал за поединком, посасывая трубку. «Черт побери, — думал он, — как же мне нравится эта девчонка! Сроду не видел таких боевых!»

В конце концов опыт капитана победил-таки технику Мери. Когда он приставил клинок к груди противницы, взгляд девушки не выражал уже ничего, кроме желания покориться победителю. Она бросила на пол оружие и выставила вперед грудь, показывая, что доступ оружию к стягивающим ее повязкам — а когда те будут проколоты, то и к сердцу — открыт. Воцарилась тишина. Мужчина и женщина смотрели друг на друга, все больше подчиняясь охватившему обоих странному для такой диспозиции ощущению сообщничества.

— Сумеешь держать язык за зубами, Корнель? — нарушил наконец молчание капитан.

— Если она сумеет, так я — что же… — без колебаний ответил матрос.

Форбен опустил шпагу. И счел необходимым добавить:

— Если кто-то сможет докопаться до правды, моей власти на то, чтобы тебя защитить, не хватит.

— Клянусь, не сможет никто! Но если такое случится, Форбен, твоя честь дороже всего. Убей меня тогда! — не задумываясь, воскликнула Мери.

Единственным ответом оказался страстный поцелуй. Форбен прижал девушку к стене и долго не отрывался от ее губ, а Корнель, бессильный что-либо тут сделать, терзался очередным приступом ревности.