Перед ней вырос Корнель, но он и пальцем не пошевелил, чтобы помочь. Она положила груз рядом со складом добычи, утерла тыльной стороной руки потный лоб. Только тогда Корнель подошел к ней и тихонько шепнул:
— Иди в каюту Форбена и жди его там. Так он приказал.
Мери кивнула и направилась к полуюту, сама не понимая, рада или нет оказанной ей капитаном чести.
В каюте никого не было, и девушка воспользовалась этим, чтобы поглядеть в зеркало. И надолго застыла перед ним, думая: неужели это и впрямь Мери Рид, рожденная женщиной, у которой любовь была в крови, которая вынашивала в себе эту любовь как любимейшее дитя… Вопреки всем ожиданиям и всем запоздалым сожалениям, она была вынуждена признать, что чувствовала, убивая, острое наслаждение. И это открытие так ее взволновало, что она ощутила настоятельную потребность сию же минуту все это с себя смыть.
Форбен зашел в каюту, когда Мери уже сбросила кожаный жилет и стаскивала рубаху, вымокшую от пота, всю в крови…
— Продолжай, — охрипшим голосом приказал он.
В его глазах сверкали искры такой страсти, что и Мери воспламенилась. Она повиновалась, но раздевалась медленно, чтобы разжечь себя уже всю целиком к той минуте, когда можно будет совершенно обнаженной уступить своему желанию.
— Подойди, — последовал новый приказ.
Мери снова повиновалась и остановилась, лишь приблизившись настолько, чтобы кожей ощущать жар его дыхания. А он наградил подругу такой оплеухой, что вместо любви в ней уже готова была вспыхнуть ненависть, вот только ответить она не успела: Форбен властно притянул ее к себе, провел руками хозяина вдоль тела до затылка, запрокинул голову Мери и впился губами в ее губы.
А потом он взял ее — не сходя с места, стоя, давно уже захваченный, как и она сама, теми будоражащими видениями, в которых мужчина и женщина внезапно превращаются в единую плоть… Он и она связаны отныне кровью, они — одно целое в этой дикарской схватке, в этом насилии, похожем на битву, отпечаток которой еще лежит на коже обоих, горит в их дыхании. Схватке бесчеловечной, как всякая резня, и тем не менее настолько головокружительной, что наслаждение от нее возносит на небеса.
— Знаешь, Мери, ты или сумасшедшая, или дурочка, и мне придется наказать тебя за непослушание! — прошептал Форбен, исчерпав все резервы наслаждения.
— А ты это уже сделал! — усмехнулась она. — Тем более что ты один виновен в том, какой я сделалась бешеной в бою.
Капитан чуть отстранился, удивленно посмотрел на любовницу:
— Что я тебе сделал?
Она снова прижалась к нему влажным телом, чтобы еще разок впитать в себя его тепло.
— Вот именно что ничего ты мне не делал, Форбен. Уже три недели — ничего!
Он насмешливо улыбнулся:
— Я тебя предупреждал. Здесь это слишком рискованно. А кроме того, ты нуждалась в хорошем уроке. Клода де Форбена не вызывают на поединок, Мери Рид!
— А мне показалось, что тебе поединки нравятся, Клод де Форбен! — поддразнила она.
Некоторое время оба они, нахмурившись, смотрели друг на друга, и капитан сложил оружие первым.