Едва войдя в комнату, Мери повалилась на постель:

— У меня выкидыш.

— Да понял я уже. Чем тебе помочь?

— Ничем. Природа сама все сделает. А я только хотела тебя предупредить. Но не таким способом, — сморщилась она.

Корнель поцеловал ее в лоб:

— Ты вся горишь.

— От рома пройдет.

— Да брось ты эту дурацкую гордость, — прикрикнул он на нее. — Мне будет спокойнее, когда придет врач.

Мери чуть-чуть улыбнулась и хотела было ответить, но тут в дверь постучали. Корнель бросился открывать.

— Если еще чего понадобится… — начал трактирщик, протягивая ему кувшин и стакан.

— Чтобы ты придержал язык, — потребовала Мери.

— Можно подумать, в моих привычках болтать языком, — проворчал тот.

Несмотря на боль, Мери улыбнулась. Трактирщик, Набей-Брюхо, как его прозвали, был, по правде-то говоря, верным товарищем. Но они постоянно таким вот манером друг друга поддразнивали, притворялись, будто терпеть друг друга не могут, скрывая за этими перебранками поистине братскую нежность, которая их связывала с того самого дня, когда впервые встретились. Ни за что на свете Набей-Брюхо не выдал бы своей слабости. Игра, которую вела Мери, помогала притворяться и ему, пусть даже никто на самом деле ему не верил. Все знали, что он оказался на острове Черепахи скорее случайно, чем по собственной воле.

Спазмы стали намного сильнее. Скоро все должно было закончиться.

— Сходи на кухню. Там должны были уже вскипятить воду, скоро обед. Принеси мне лохань горячей воды и чистые полотенца.

— Ты уверена?

— Я уже рожала, Корнель.

— Это не одно и то же, — возразил он.

— Ладно, увидим. Иди же, говорю тебе. Не хочу, чтобы какой-нибудь шарлатан заглядывал мне между ног и говорил то, что я и без него знаю.

Корнель кивнул, внезапно почувствовав себя дураком. Взгляд, который Мери только что на него бросила, напомнил ему, с кем он имеет дело. А ведь он почти забыл об этом с тех пор, как она забеременела.