— Итак, продолжим. — Гесер сделал вид, что не услышал меня. — Вернувшись в реальность, он собрал все кувшины с прахом вампиров и, не оглядываясь назад, пошел в сторону Великой реки Тигр. Наложив на кувшины трехтысячелетнюю печать, забросил он их далеко в пучину великой реки, а сам пошел по землям, городам и странам, уничтожая всех ненавистных вампиров на своем пути.
— То, что ты нашел, Антон, это уникальные записи о существовании Великого воина, странно только, что никто до тебя их не обнаружил.
— Не там искали, Борис Игнатьевич. Похоже, что кто-то специально вычистил все упоминания о нем, и только в городских летописях остались короткие упоминания об Избавителе.
Гесер вздохнул.
— Вот так все, вероятно, и было, Антон. Да вот только последние лет сто не слышно об Охотнике ничего, хотя я уверен, что он живой, но сам скрывает свое местоположение.
— Борис Игнатьевич, — наконец и я подал свой голос. — Что-то подобное я уже когда-то читал, мне кажется, что все это похоже на Книгу Иова из Библии. Вам так не кажется?
— Мне никогда ничего не кажется! — отрезал Гесер. — Библия была написана намного позже, и легенду об Иове исказили, переврали под себя и просто включили в текст Ветхого Завета.
— А вот имя сохранили… — немного помолчав, добавил он.
— А откуда у вас такая уверенность, что он жив? — задал я второй вопрос.
— Хм… — Гесер внимательно посмотрел на меня, как будто видел в первый раз, но все-таки решил идти до конца. — Иов был моим учителем. Это он инициировал меня, и я бы почувствовал, если бы он умер.
Выйдя на улицу, я закурил и начал по новой прокручивать в памяти прошедший разговор. А вдруг Сумрак все-таки дотянулся до праха вампиров и снова оживил их, а спустя тысячи лет арабы начали вылавливать кувшины с обезумевшими от долгого заточения джиннами, повести о которых затем вошли в «Сказки Тысячи и одной ночи»? — пришло мне в голову. Нужно будет спросить у шефа в следующий раз
А еще благодаря рассказу Гесера я догадался, что печатью, которой закреплялось заклинание, была отрезанная кисть вампира. Чем черт не шутит, возможно мне удастся заменить одну печать на другую и, произнеся заклинание, снова стать Иным? То ли утренняя прохлада подействовала, то ли от одной этой мысли меня пробил озноб, я решил, что так и заболеть можно, и снова спустился к себе в Архив — домой идти уже слишком поздно, да и что я там потерял?
Оставался еще вопрос с заклинанием, поэтому, не откладывая в долгий ящик, я набрал Светлану. Ответила она мгновенно — по ее словам, она задолго до звонка знала, что я позвоню, даже как сейчас, ранним утром.
— Привет, мое светлое солнышко, — поприветствовал я жену.
— Привет, Тошка! — ответила она. — Ты почему не спишь?
— Понимаешь, я тут интересный свиток нашел, но написан он на каком-то очень древнем языке, и мне нужна твоя помощь, чтобы перевести его.
— Нет.
— То есть как нет? — опешил я. — Ты думаешь, что у тебя тоже не получится?
— Нет означает то, что все должен сделать ты сам — ни я, ни Надя, никто другой из Иных не должны принимать в этом участия. Любое наше вмешательство может резко изменить ситуацию в Москве и, скорее всего, не в лучшую сторону.
— Что же мне делать? — растерянно спросил я.