А 15 декабря вдруг позвонила Ольга Эразмовна, супруга Валеры Чкалова, и со слезами в голосе попросила приехать. Валерию внезапно стало плохо с сердцем. Я, в сопровождении моего постоянного спутника Олега Седых, бросился к машине и вскоре был в квартире Чкаловых. Валерий лежал на диване, чуть дыша. Его аура слабо светилась, порой почти полностью затухая. Со слов Ольги Эразмовны он вдруг схватился за сердце и рухнул на пол, успев лишь сказать.
— Звони Виктору. Пусть срочно приедет.
Всё дело в том, что Чкалов знал о моих лекарских способностях. Как-то уже восстанавливал его организм и подлечивал старые травмы. И сейчас я категорически не понимал, что у него случилось с сердцем. Ведь после моего вмешательства оно должно работать как хорошо отлаженный мотор. Тем более, что тягу к алкоголю я снял, правда не полностью. Должна же быть какая-то радость в жизни. За этими мыслями я положил руку на область сердца Валерия. Сердце было в полнейшем порядке, но упорно не хотело нормально функционировать. Не понимая, в чём дело, я обвёл глазами комнату. И тут взглядом зацепился за висевший на стене отрывной календарь. На нём было сегодняшнее число. Меня прошиб холодный озноб. 15 декабря 1938 года! Дата смерти Чкалова там, откуда я пришёл. Похоже что эмонации смерти спроэцировались и в этом мире. Я начал потихоньку вливать Силу в чкаловский "пламенный мотор". Его аура перестала мерцать и постепенно увеличивала интенсивность свечения. Валера задышал ровно и открыл глаза. Хотел что-то сказать, но я отрицательно покачал головой.
— Лежи и молчи. А заодно слушай. Вам, товарищ полковник (Чкалов после переаттестации получил звание майор, а за успешно проведённую бомбардировку штаба Квантунской армии ему присвоили звание полковник), строгое замечание за халатное отношение к вверенной вам материальной части. Ты, Валера, заработался, вот мотор у тебя и дал сбой. Я его подлатал, а остальное от тебя зависит. Работа работой, но и отдыхать тоже надо. Поэтому как старший по званию приказываю завтра же отправиться в отпуск в Крым сроком на один месяц. Заодно проинспектируешь Качинское училище. А то там руководство несколько поутеряло чувство реальности. Вот и приведёшь их в должный вид. От полётов не отстраняю, потому что бесполезно и ты всё равно запрет нарушишь, но выполнение фигур высшего пилотажа на этот месяц категорически запрещаю. Приказ понятен? Вот и выполняйте, товарищ полковник.
— Спасибо, Вить, — Чкалов крепко пожал мне руку, — Я ведь думал что всё, отлетался совсем.
— А вот это зря. Помнишь как ты мне говорил, что мечтаешь облететь вокруг шарика? Вот пока не исполнишь свою мечту, о плохом даже не думай. В общем давай, отдыхай и чтобы завтра тебя в Москве не было. Приеду и проверю. Не успеешь уехать, под конвоем отправлю.
Уже в прихожей меня догнала Ольга Эразмовна и, поцеловав в щёку, сказала.
— Спасибо, Виктор. Я так испугалась.
— Всё будет хорошо. Отдохнёте и Валера будет как новенький. Так что пакуйте чемоданы и отправляйтесь в Крым. Хоть сейчас и не сезон, но сменить обстановку и вам и ему надо.
Перед самым Новым годом наконец-то приехали дядька Андрей и Дарья. Больше всех их приезда ждала и при этом страшно переживала Ольга. Всё боялась, как они её примут. Зря боялась. Приняли как родную. Было много слёз радости и обнимашек. Настя так просто прыгала от счастья, так успела соскучиться. Внимательно осмотрев наш дом, семейство Селевёрстовых приняло решение поселиться в гостевом домике.
— И вам мешать не будем и рядом с вами, — сказал дядька Андрей, а через пару дней они оба попросили отпустить обслугу.
— Мы же всё едино без дела сидеть не сможем. А так и за домом приглядим и я на кухне получше вашей домработницы управлюсь, — сказала Дарья, встретив меня после работы. Оставили лишь одну помощницу, чтобы в доме порядок наводила. А уж как я однажды был удивлён, приехав со службы раньше обычного и увидев на кухне чинно сидящих у самовара (с собой привезли эту сияющую громадину с вычеканенными медалями) дядьку Андрея и Сталина, о чём-то негромко беседующих за поеданием каких-то плюшек.
— Вот, прогуливался да решил заглянуть по соседски, — Сталин развёл руками, — а меня за стол утащили. Там Власик, наверное, меня уже потерял. Ты бы успокоил его, Виктор, а то с перепугу поднимет всех на уши.
В охране Сталина уже нарастала паника. Объект охраны исчез. Только что шёл по дорожке и вдруг пропал. Власик, несмотря на лёгкий морозец, ежесекундно вытирал пот со лба. Пришлось объяснить, что с Хозяином всё в порядке и он у меня в гостях чай пьёт. Из Власика будто бы спустили воздух. Он ничего не говоря устало махнул рукой и побрёл в сторону моего дома.
— Хороший человек, — сказала Дарья после того, как поблагодарив за угощение, Сталин отправился к себе, — Вот только усталый очень.
Начало нового, 1939 года, принесло сразу несколько новинок. В воздух поднялись сразу несколько новых самолётов. Первым 2 января взлетел двухмоторный одноместный бронированный штурмовик совместной разработки Павла Сухого и Сергея Ильюшина, оснащённый двумя турбореактивными двигателями конструкции Архипа Люльки. Внешне самолёт напоминал СУ-25 моего мира. Вооружение состояло из двух 23 мм авиапушек, размещённых в носу фюзеляжа и 8 точек подвески на крыльях, куда можно было подвешивать бомбы, калибром до 250 кг, блоки НУРСов, подвесные блоки с пулемётами "Вулкан", калибра 7,62 мм или крупнокалиберные 14,5 мм "Терминаторы". Нормальная боевая нагрузка составила 1200 кг., максимальная 3000 кг. Скорость до 800 км/ч, потолок 7000 м, боевой радиус с полной боевой нагрузкой без применения ПТБ[49] составил 600 км. С моей подачи самолёт получил название "Грач".
Вторым, днём позже, в воздух поднялся истребитель-перехватчик Семёна Лавочкина с турбореактивным двигателем. Самолёт, получивший название Ла-3, развивал максимальную скорость 1050 км/ч, имел потолок 14500 метров, мог продержаться в воздухе с ПТБ до 3х часов и был вооружён тремя 23 мм пушками. Внешне это была почти что копия МиГ-17. Ещё через неделю комиссии были представлены лёгкий многоцелевой самолёт-биплан Ан-2 (тут всё осталось так же, разве что увеличили размер шасси, чтобы иметь возможность садиться на неподготовленные площадки), военно-транспортный Ту-4, копия Ан-12 того мира, с четырьмя турбовинтовыми двигателями. Такими же двигателями вскоре были оборудованы и наши, уже серийные, стратегические бомбардировщики Ту-36 "Медведь", получившие к своему обозначению букву "М". Так же были продемонстрированы фронтовой пикирующий бомбардировщик Ту-2, у которого, в отличии от оригинала, увеличилась нормальная бомбовая нагрузка с одной тонны до двух, скорость возросла до 570 км/ч, дальность составила 2500 км, максимальная высота осталась так же 9 тысяч метров, и лёгкий истребитель конструкции Яковлева Як-1, фактически являющийся копией истребителя Як-3. В отличии от оригинала, наш истребитель был цельнометаллическим, вооружён двумя 23 мм пушками и двумя 12.7 мм пулемётами. Двигатель стоял более мощный. Скорость максимальная 700 км/ч, потолок 11 тысяч метров, практическая дальность 750 км.
Все представленные образцы авиатехники были приняты на вооружение и было начато их серийное производство. Особое внимание было уделено режиму секретности как на производстве, так и в частях, куда эта техника приходила. На воздушных парадах гостей и зарубежных представителей радовали армады ТБ-3, в сопровождении роя истребителей И-15, И-16 и И-17.
В Испании 29 января пала Барселона. Судьба республики была предрешена и мы начали выводить оттуда свой воинский контингент. Вернулся наш "команданте Че Гевара" Илья Старинов. Под его руководством в Испании прошли прекрасную тренировку в боевых условиях большое количество специалистов-диверсантов. Было решено создать на их основе подразделения спецназа. А я воспроизвёл песню "Навсегда команданте". Изменил лишь несколько слов, поменяв Санта-Клара на Барселона и вместо слов "И вместе с Фиделем тебе скажем — Навсегда команданте! " написал "и мы всем народом тебе скажем — Навсегда команданте".
Исполнила её на испанском языке конечно же Настя, мгновенно ставшая любимой исполнительницей во всех испано-говорящих странах. Мы записали то, что в моём мире называли музыкальным клипом и его крутили в кинотеатрах перед сеансами и по телевидению. Народ валом валил в кинозалы, только чтобы увидеть этот мини-фильм[50]. Часто его крутили по много раз подряд. А уж приехавшие в Советский Союз испанцы готовы были носить Настю на руках.