Генри надел перчатку и зашагал к двери в стене. Он слышал, что король и его свита спешат за ним, но боялся оглянуться. Помешать им никто не посмел. Они пересекли площадь, и охранники тут же открыли дверь. Видимо, наблюдали за тем, что творилось, через зарешеченное окошко. Генри пропустил всех и вошел последним. На площади за его спиной стояла гробовая тишина.
Охранник захлопнул дверь и трясущимися руками запер на три засова, и только тут Генри набрался смелости посмотреть на остальных. Вид у всех был жалкий – засыпанные пеплом, расцарапанные, в порванной одежде. И они смотрели на него именно так, как он ожидал. Даже Роза. Даже Агата – она ведь до этого ни разу не видела, как он уничтожает предметы.
Они были в ужасе.
– Так это была правда, – выдохнул принц. Меч он потерял где-то в потасовке и теперь бессмысленно хватался рукой за ножны.
– Это ничего не меняет, – ровным голосом сказал Генри. – Я не опасен и зла никому из вас не желаю. Я вам помог. Я же… помог. Какая разница, кто кем родился. Главное – кто что делает, верно?
– Конечно нет, – выдавил принц. Он явно разрывался между чувством торжества от собственной правоты и мучительным, искренним страхом.
Генри еще раз обвел всех взглядом, и до него окончательно дошло: он никогда больше не станет для них таким, каким был.
– Роза… – начал он, зачем-то протянул к ней руку, но она взвизгнула и отдернулась, будто ее пыталось коснуться насекомое.
– Не подходи, – без голоса проговорила она, глотая слезы.
– Разрушитель, – медленно проговорил король. Губа у него была разбита, и кровь некрасиво ползла на подбородок. – Ингрид, вы же сказали, что это неправда! Сказали, что у него просто изуродованы руки!
– Ваше величество, я просто не хотела, чтобы его отправили в Цитадель за то, кем он родился. Я не думала, что так далеко зайдет! – крикнула она. От страха она даже перестала говорить своим бесстрастным голосом. – Я вам верно служу, и одна ошибка…
– Вторая ошибка. Вы не забыли, что было десять лет назад?
Она тяжело дышала, неподвижно глядя на него.
– Вы больше не глава придворных, Ингрид. – Король попытался стереть кровь со рта, но только размазал ее сильнее. – Выгнать вас я не могу, но старайтесь не показываться мне на глаза. – Он повернулся к Генри. – Ты достанешь ларец со дна и принесешь мне, – приказал он, и Генри смутно отметил: король больше не называет его на «вы».
Генри выдавил короткий смешок:
– Чтобы вы его погасили? Нет уж, спасибо. Вы что, сказку плохо помните? Так я вам повторю: одно желание его ослабит, второе погасит. Оно не для этого предназначено. Оно же… оно для всех! Только Освальд хотел использовать его для себя, так чем вы лучше его?
– Ты даже не представляешь, что я пережил десять лет назад, – процедил король. – И если Сердце может вернуть мне… – Он со свистом втянул воздух и замолчал. – Это важнее, чем все эти оборванцы. Они и так жили неплохо.
Зло, которое овладело всеми на площади, потихоньку отпускало его, но он пока не мог заставить себя остановиться и подумать.
– Что вы несете? Вы что, не видели, что там творится? И это неплохо? – спросил Генри, шагнув к королю, но его тут же схватили за плечи охранники.
Генри бы вывернулся, но его еще трясло от пережитого, и он пропустил момент, когда принц подошел к нему и ударил по лицу с такой силой, с таким наслаждением, что Генри упал на колени. В голове медленно проплыла мысль, что принцу было так же больно, как ему, но это не слишком утешало. Голос короля теперь доносился до него будто сквозь толстый слой ткани.