– Это просто сказка! – поддакнул король и с трудом, держась за голову, сел.

– Нет. И вы знаете, что я прав. – Генри шагнул к ним. – Я вам не враг, я не желаю вам зла, но есть тот, кто желает. Давайте найдем его вместе и все исправим.

Генри протянул к ним обе руки ладонями вверх, это был жест дружелюбия, принц с королем переглянулись, и на секунду напряжение в комнате ослабло, будто туго натянутую веревку отпустили.

А потом случилось то, чего Генри никак не ожидал.

Темнота, которая стягивалась в комнате все плотнее, вдруг сжалась вокруг короля, и он поднял голову с перекошенным от злобы, непохожим на себя лицом. В его глазах горела такая смертельная ненависть, что даже принц отпрянул.

– Ты ничего не можешь. Теперь это наш дворец, – проговорил король, глядя на Генри.

Лицо у него застыло, как в судороге, и голос… Голос был глухой, сдавленный, но он отражался эхом от каждой поверхности в комнате, будто ему вторили сотни других. Король повернул голову к камину, и огонь потух, будто его прибило к поленьям. Вся комната погрузилась в темноту, и в ней раздался оглушительный голос короля, звучавший теперь как тысячи голосов.

– Да будет проклят этот замок, город и все люди в нем. Хоть бы все это провалилось сквозь землю! А ты, наследник Сиварда, умрешь еще до заката. Тебя ведь предупредили – ты зря не слушал.

Голоса умолкли, а король обмяк и рухнул на пол. Принц бросился к нему и попытался поднять, огонь в камине вспыхнул снова, и в этом дрожащем, резком свете Генри увидел, как растут тени придворных, раздуваются, меняют форму и отступают от стен, будто долговязые черные существа. Тени лежащего на полу короля и принца, который испуганно тряс его за воротник, стали огромными, росли, нависая над ними. Принц пытался привести отца в чувство, он даже не заметил, как черная рука того, кто стоял теперь у него за спиной, потянулась к его плечу. Но тут король со стоном открыл глаза, обвел взглядом комнату – и рука зависла в воздухе.

– Я не хотел, – пролепетал король, и взгляд у него был совершенно ясный. – Что я наделал, я же… Я не хотел. Эдвард…

Но в эту секунду призрачная рука потянулась вперед – и закрыла принцу глаза. Вторая черная фигура выплыла вперед и также закрыла лицо королю.

– Мамочка, – выдохнул Джетт.

Теперь за каждым в комнате стояли темные, почти бесформенные фигуры. Одна за другой они закрывали людям глаза своими бесплотными руками, и Генри понял, что сейчас будет, еще до того, как первый из придворных бросился на соседа и начал колотить его кулаками в грудь. Люди сталкивались, рычали, хватали друг друга за волосы, и ветер теперь гулял по комнате свободно, он подхватил бумаги со стола, опрокинул подсвечник, и пламя сразу перекинулось на скатерть под ним.

Принц и король стояли друг напротив друга в застывших, напряженных позах, как звери перед атакой, и Генри понял совершенно ясно: они сейчас друг друга убьют. Все было, как в той сказке: черные уродливые существа зажимали им глаза, обхватывая их руками и ногами, как огромные пауки. А Генри был оглушен тем, что сказал ему король, – или, точнее, то, что говорило за него в тот момент, – и не сразу услышал, как Джетт отчаянно его зовет.

– Надо бежать! Генри! – Он кричал, тряс его за руку, и Генри обернулся.

Ему казалось, время замедлилось, стало густым, как смола, и каждое движение, каждое слово растягивалось. Он был уверен, что за спиной у Джетта увидит то же существо, что у остальных, но ничего не было, да и, судя по испуганным глазам, Джетт все еще был самим собой.

– Бежим! Ну пожалуйста, бежим! – чуть не плача, повторял он и все пытался дотянуть его до двери, она была совсем близко, но Генри не мог сдвинуться с места. Тени сказали ему, что сегодня он умрет, так зачем бороться?

Эти размышления были почти приятными, затягивали в мягкое, темное забытье, которое тут же разбилось, когда лицо ему обожгло болью. Генри заморгал и пришел в себя. Джетт стоял напротив него, потирая костяшки пальцев, и бормотал:

– Что за человек! Лицо крепче, чем мой кулак! А ну очнись, иначе еще раз попробую!

Генри сипло втянул воздух – и тут прямо в него влетел Уилфред.