Изобретательность в сопротивлении сделала их единство нерушимым, и в этом заключалось величайшее значение этой третьей части драмы [9].
Четвертая, и последняя, ее часть разыгрывалась уже не на корабле, а среди граждан Великобритании и Америки, после того как аболиционисты представили читающей публике ужасающие картины Среднего пути, среди которых основным было изображение работоргового судна «Брукс».
Томас Кларксон специально отправился в доки Бристоля и Ливерпуля, чтобы там собрать информацию о работорговле. Но как только стало известно, что он придерживается антиработорговых настроений, торговцы людьми и капитаны кораблей начали его избегать. Тогда молодой джентльмен, получивший образование в Кембридже, решил задавать вопросы матросам, которые имели непосредственный опыт в работорговле и могли многое о ней рассказать. Кларксон собрал и использовал эти свидетельства для борьбы с торговцами, владельцами плантаций, банкирами и правительственными чиновниками — со всеми, кто был заинтересован в работорговле и в институте рабства как таковом.
Успех движения аболиционистов заключался в том, что жители Британии и Америки узнали о чрезвычайном насилии на работорговых кораблях, которое было их основным определяющим признаком.
«Самая большая драма» имела мощный финал: рисунок работоргового корабля «Брукс», на котором было изображено 482 «плотно уложенных» раба, распределенных по разным палубам и отсекам судна. В конечном итоге именно это изображение способствовало успеху движения за отмену работорговли.
В Англии и Америке символическим началом этой драмы был 1700 г. Хотя торговцы и моряки уже давно занимались продажей людей, в том году доставка невольников впервые была официально зарегистрирована в Род-Айленде (который станет центром американской работорговли) и Ливерпуле (таком же центре в Британии, а в конце XVIII в. — всей атлантической работорговли).
В конце мая 1700 г. капитан Джон Данн на судне «Элиза» отплыл из Ливерпуля в неизвестный пункт назначения в Африке и потом на Барбадос, куда он доставил 180 рабов.
В августе Николас Хилгроув на корабле «Томас и Джон» совершил рейс из Ньюпорта, штат Род-Айленд, в неуказанный пункт назначения в Африке, а затем на Барбадос, где он и его моряки выгрузили со своего небольшого судна 71 невольника. С этого времени сотни работорговцев будут совершать такие рейсы из этих и других пунктов в течение всего наступившего XVIII в. [10].
Несмотря на разницу в количестве отправленных людей, методах их пленения и пунктах назначения рейсов, устройство и внешний вид работоргового корабля за весь период с 1700 по 1808 г. практически не изменились. Иногда суда делали более вместительными, что было крайне выгодно, так как с небольшой командой на них можно было перевезти значительно больше рабов. Для того чтобы справиться со спросом на невольников, стало возрастать количество кораблей, к тому же на них постепенно стала снижаться смертность, особенно в конце XVIII в.
Однако основы управления кораблем — от плавания до сохранения и реализации человеческого груза — оставались почти неизменными. Иными словами, капитан, матрос или африканский невольник, побывавший на корабле в 1700 г., через сто лет нашел бы его практически таким же [11].
В кораблях видели удивительное и мощное сочетание военной силы, передвижной тюрьмы и торговой фактории. Суда были оснащены пушками и обладали огромной разрушительной силой, при этом их боевой потенциал мог быть направлен как против различных европейских кораблей, крепостей и портов во время традиционных международных военных конфликтов, так и против неевропейских судов и портов ради расширения имперской торговли и колониальных завоеваний.
На этих кораблях постоянно велась длительная внутренняя война, во время которой команда (превратившаяся в тюремную стражу) сражалась с невольниками (заключенными), оттачивая свое оружие на тех, кто планировал побег или бунт. Корабль был также факторией, где «производили» рабов, удваивая их экономическую ценность после перевозки с рынков Восточной Атлантики на Запад и создавая рабочую силу, которая с XVIII в. значительно оживила мировую экономику.
Доставляя рабочие руки на плантации, невольничий корабль формировал «расы». Для каждого рейса капитаны нанимали разношерстную команду матросов, которых на побережье Африки называли «белыми». В начале Среднего пути на борт судов грузили многонациональную толпу африканцев, которые в американском порту становились «черными», или «негритянской расой». Это путешествие меняло всех участников, но невольники совершали превращение насильно.
После многих рейсов и верной службы во славу атлантической экономики невольничий корабль, наконец, попал в шторм. В XVIII в. противники работорговли начали интенсивную трансатлантическую агитацию и в итоге вынудили запретить перевозку рабов на судах — по крайней мере, после того, как британское и американское правительства приняли законы 1807-1808 гг. и ввели юридический запрет на работорговлю. Незаконно она процветала еще много лет, но решающий поворот в истории человечества был достигнут. Движение аболиционистов, вместе с революцией на Гаити, стали началом отмены рабства.
Любопытно, что многие важные сюжеты этой драмы никогда не изучались и в богатой исторической литературе по атлантической работорговле никто не делал темой исследования сам невольничий корабль. Существуют превосходные труды о происхождении, периодах, масштабе и прибылях работорговли, но нет собственно исторического исследования самих этих судов, благодаря которым могла вестись торговля, преобразовавшая мир. Нет ни одного исследования инструмента самого крупного в истории принудительного перемещения людей, которое стало основой мировой глобализации. Не существует никакого изучения объекта, который облегчил «коммерческую революцию Европы», строительство плантаций и глобальных империй, развитие капитализма и, в конечном счете, индустриализацию мира. Можно сказать, что именно работорговый корабль и сложившиеся на нем социальные отношения (которые остались неизученными) сформировали современный мир [12].
Исследований этого вопроса мало, в то время как труды по истории работорговли обширны и глубоки, как сама Атлантика. Среди основных книг — значительное исследование Филипа Куртина «Африканская работорговля: перепись» (1969); классическая работа Джозефа Миллера «Путь смерти: торговый капитализм и ангольская работорговля 1730-1830 гг.» (1988), в которой исследуется португальская работорговля от XVII до XIX столетия; замечательное исследование Хью Томаса «Работорговля: история африканской работорговли, 1440-1870» (1999) и изящная микроистория Роберта Хармса одного плавания из Франции на Мартинику в 1734-1735 гг. Публикация «Данных трансатлантической работорговли», собранных под редакцией Дэвида Элтиса, Стефана Д. Беренда, Дэвида Ричардсона и Герберта С. Клейна, представляет собой исключительное академическое исследование [13]. Другие важные работы по истории работорговли были написаны такими авторами, как Тони Моррисон, Чарльз Джонсон, Барри Ансворт, Фред Д’Агуар, Керил Филипс и Ману Хербштейн [14].
Эта книга не является новой историей работорговли. Это скорее нечто более скромное — описание, в котором использованы как плодотворные предыдущие исследования, так и новые материалы, которые позволяют взглянуть на предмет с другой стороны — со стороны палубы невольничьего судна. Конечно, данная книга не может дать исчерпывающего обзора всей темы. Еще должна быть написана более широкая сравнительная история кораблей всех атлантических хозяев — не только Великобритании и американских колоний, но также и Португалии, Франции, Нидерландов, Испании, Дании и Швеции. Больше внимания нужно уделить соединительным звеньям между Восточной Атлантикой, африканскими обществами, работорговыми кораблями и плантациями двух Америк. Есть все предпосылки, чтобы изучить «самую большую драму последней тысячи лет истории человечества» [15].
Постановка в центр исследования работоргового судна расширяет число и разнообразие участников этой драмы и делает само повествование, от введения до эпилога, более сложным. Если раньше историки обращали внимание только на относительно небольшие, но имеющие сильную власть группы торговцев, плантаторов, политических деятелей и аболиционистов, то теперь акцент сделан на сотнях капитанов, тысячах моряков и миллионах рабов. Невольники были первыми людьми, выступившими в качестве аболиционистов, потому что они ежедневно боролись против рабских условий на борту судов. За долгое время они нашли союзников среди столичных активистов и матросов-диссидентов, святых среднего класса и грешников пролетариата. Другими важными участниками драмы были африканские правители и торговцы, так же как рабочие Англии и Америки, которые присоединились к требованию отмены рабства и превратили его в успешное массовое движение [16].
Почему в названии книги есть уточнение — «история людей»? Барри Ансуорт ответил на этот вопрос в своем эпическом романе «Священный голод». В одном из эпизодов ливерпульский торговец Уильям Кемп и его сын Эразм говорят о своем работорговом корабле, который взял на борт живой груз в Западной Африке и отправился в Новый Свет.