— Мы сделали все возможное, Владимир, — мягкий голос врача остро контрастировал на фоне взвинченного и дрожащего мужчины напротив. — Сейчас пациентка спит, мы вкололи ей слабенькое безвредное снотворное. Угроза миновала.
— Ребенок в порядке? Каролина не пострадала?! — пульсирующий бас Орлова пробирал до мурашек, вызывал панику. — Боги, да может хоть кто-то в этой больнице мне что-то внятно объяснить!
Старик за дверью протяжно вздохнул, похлопав Владимира по плечу, по-отечески формально хмыкнув:
— Вова, Каролина очень истощена морально. Ее организм почему-то безумно обессилен, словно мы ее не из шикарного дома привезли, а из лап маньяка в подвале отвоевали.
Резкий удар обрушился о стену, за ним следовал измученный рык Орлова. Полный боли, мук, гнева.
— Что уж сейчас страдать? — посетовал врач, цокая языком. — Ты лучше девчонке помоги. И никаких стрессов. Второй раз мы ни ребенка, ни ее не спасем! Понял меня?!
Кратко, четко и ясно Орлов отмахнулся:
— Само собой.
— Вот сколько работаю в этом месте — ничего не меняется! Каждый раз одно и то же… — нервно хохотнул старик с досадой. — Приходят такие, как ты, и считают, что, если жену деньгами засыпать, можно больше ничего не делать. Нет, сынок. Без денег и в любви многие счастливо живут, а вот наоборот — ни одну пару еще не встречал.
Владимир молчал долго, а сердце мое нервно билось в ожидании его ответа, когда мужчина наконец шепнул:
— Каролина не моя жена… Пока.
— Да? — удивился тот. — Странно… Фельдшеры ее когда раздевали, она в бреду шептала:
«Ребенок!» — эхом повторил внутренний голос, на губах застыла улыбка. Если кто-то в этом мире и мог так фамильярно называть Владимира Орлова — Вовой, то это только уважаемый врач больницы, от настроения которого зависит жизнь его ребенка.
«Любит ли он тебя так же, как малыш?» — шепнул внутренний голос, заставляя тяжело вздохнуть.
— Господин Васильев, — отчеканил Орлов вполне внятно, хотя голос предательски подрагивал, — моя женщина может называть меня как угодно. Верите? Мне глубоко плевать! Единственное, что меня сейчас действительно волнует: как скоро Каролина откроет глаза?
— Когда организм окончательно отдохнет, — расслабленно резюмировал старик. — Идите пока к Антону… Бедный парень так испугался, когда комната начала рушиться, что сознание от страха потерял! Вы посидите с ним, отвлеките ребенка… Сказки какие-нибудь знаешь?.. Не отвечайте! По лицу видно, что с дипломатом в зубах родился. Я сборник дам, прочтете вместе. А Каролине дайте поспать спокойно. Без вас, обалдуев!
Скрипя зубами, мужчина махнул рукой, я видела это по тени на стеклянной двери. Недовольно и гневно он рявкнул:
— Ладно! Но охрану я все равно не уберу. Пусть как стояли вокруг палаты, так и стоят! Переживут ваши клиенты, спокойней спать будут.
Шаги Орлова начали удаляться, тикая у меня в голове монотонно и расслабляюще. Странная нега накатила, утягивая в объятия снова. Быстро и бескомпромиссно. Засыпая, я пыталась запомнить образ ребенка из сна, но теперь он казался размытым и не четким.