— Не думаю, господин, что племянница паши вам его отдаст. Мне кажется, она очень держится за своих пленников, и потом, Мулей-эль-Кадель должен будет заплатить за него солидный выкуп.

— Дамасский Лев достаточно богат, чтобы заплатить за свободу пленного.

— Я знаю, что его отец — один из самых влиятельных людей, родственник султана и к тому же обладатель несметных сокровищ.

— Когда вернется племянница Али? Я не могу оставаться здесь надолго, у меня много незаконченных дел в Фамагусте и еще одно поручение от Мустафы.

Турок задумался и ответил:

— Хочешь, я провожу тебя к прудам? Там увидишь и Хараджу, и пленника.

— Это далеко?

— Около получаса верхом. У нас есть отличные арабские скакуны, и я могу их предоставить в твое распоряжение и в распоряжение твоей свиты.

— Согласен, — ответила герцогиня.

— Я пойду отберу лучших и велю их седлать, — сказал турок, вставая. — Через несколько минут мы сможем выехать из замка.

Едва он ушел отдать необходимые распоряжения, как к герцогине подошли Никола и Перпиньяно. Девушка выглядела совсем потерянной.

— Значит, виконт здесь? — спросил венецианец.

— Да, — ответила она. — И кто знает, в каком состоянии мы его найдем.

— Почему, синьора? — спросил грек.

— Его вместе с другими пленными отправили на пруды ловить пиявок.

— Вот канальи! — проворчал грек, и лицо его помрачнело.

— Наверное, это трудное занятие? — поинтересовался Перпиньяно.

— Скорее, опасное, синьор. Я знаю, что это такое, мне довелось несколько дней пробыть на прудах. После месяца пребывания там люди полностью теряют силы, у них возникает малокровие, их начинает лихорадить, и они еле держатся на ногах. А тела превращаются в сплошную рану.

— Но неужели племянница паши могла послать аристократа ЛʼЮссьера умирать среди пиявок? Этого не может быть! — в ужасе воскликнул Перпиньяно.

— Это подтвердил турецкий капитан, — с трудом сдерживая слезы, сказала герцогиня.