По этим примерам можно судить, насколько велики были предрассудки и фанатизм народа, достигшего вершин цивилизации Древнего мира.

Надо, однако, заметить, что не все египтяне почитали крокодила как полубога, поскольку у каждой провинции и у каждого города было свое священное животное, и поклонялись ему по-своему. А потому часто случалось, что в провинции, граничившей с той, где воздавали почести крокодилам, этот культ считался омерзительным. И на почве таких противоречий возникали кровопролитные стычки.

К примеру, обитатели Элефантины в мерзкой рептилии видели только врага человека и, вместо того чтобы ему поклоняться, нещадно его гоняли и охотились на него, не гнушаясь крокодильим мясом, хотя оно и отдавало мускусом.

После героического поступка юного фараона маленький парусник шел своим путем, подгоняемый легким южным бризом. Вода в Ниле медленно прибывала, постепенно накрывая и папирус, которым заросли берега, и широкие листья лотосов. Вода понемногу утрачивала свой зеленоватый цвет и становилась красной, словно в нее вылилось огромное количество крови. Время от времени с протяжным ревом накатывала высокая волна, и парусник сотрясался.

Миринри после спасения колдуньи, казалось, снова впал в свои обычные фантазии. Он сидел на привычном месте, на полуюте, словно его беспримерный поступок и опасность, которой он подвергся, были всего лишь игрой. Казалось, он полностью позабыл о Нефер, которую вытащил из воды без чувств.

Унис и Ата сразу занялись девушкой и велели перенести ее в кормовую каюту. То ли от сильного волнения, то ли оттого, что наглоталась воды, но она пока не пришла в себя. Унис хлопотал над ней, чтобы восстановить дыхание, и изо всех сил растирал ей тело. И вдруг резко вскрикнул:

— Не может быть! Неужели я ослеп? Ата, посмотри! Глазам своим не верю!

Легкая разноцветная ткань, покрывавшая тело девушки, сползла, и на одном из бронзовых, прекрасной формы плеч старый жрец с огромным удивлением увидел синюю татуировку: маленькую змейку и голову черного грифа.

Услышав крик старика, Ата быстро подошел к ложу, где лежала девушка.

— Символ власти! — воскликнул он. — Символ фараонов, Сынов Солнца!

— Ты видишь?

— Да, Унис.

— Значит, девушка солгала, сказав, что она нубийская царевна! Такую татуировку имеют право носить только фараоны.

— Это верно, Унис, — отозвался Ата, с нарастающим удивлением глядя на змейку, ярко выделявшуюся на правом плече девушки.

Старик скрестил руки на груди и поглядел на Ату:

— И что ты на это скажешь?

— Что эта девушка, должно быть, принадлежит к царской семье, — отвечал Ата. — Символ ясно об этом говорит. И никто не осмелился бы носить такую татуировку, если бы не имел на это права. Тому, кто велит запечатлеть на своем теле такой знак, грозит смерть, и смерть мучительная. Ты это знаешь лучше меня, Унис, ведь ты…

— Молчи! — резко оборвал его старик. Он задумался, пристально глядя на Нефер, которая все еще не пришла в себя, хотя дышала уже свободно.

— Неужели Миринри спас девушку из царского рода? Но почему она в такой одежде?

— Тогда он бы ее узнал, — сказал Ата.