И еще Иврос. Скорее, даже главная причина крылась в нем. Гвин хотелось провести с ним время. Хотя бы этот лишний час. В том месте, где он рос. Еще немного насладиться его присутствием, с удовольствием купаясь в вибрациях силы, исходящей от него.

Однако домыслы адептки не оправдались. Терновый Бастион не походил на покинутый старый замок. Скорее, на место, где давно не убирались. Кроме того, с появлением Ивроса в каждом из помещений темнота точно рассеивалась, уступая место приглушенным сумеркам. Здесь не было страшно или жутко. Не гулял по коридорам ветер. Не стучали разбитые ставни. Половицы не скрипели. Да и эхо их голосов не звучало зловеще. Замок пребывал в состоянии глубокого летаргического забытья под действием тех чар, что питали его.

Вся мебель выглядела добротной и крепкой, но интерьеры выдавали как минимум позапрошлый век. Ткани портьер не осыпались. В коврах не было вытоптанных дорожек. Вокруг канделябров отсутствовали жирные пятна от воска. В комнатах не пахло сыростью или затхлостью. Лишь пыль. Она толстым слоем лежала повсюду.

И все же Гвин мысленно призналась себе, что, несмотря на всю внешнюю старину, Бастион ей нравился. Он свято берег наследие прежних хозяев. И явно радовался тому, что последний из них сейчас бродит из комнаты в комнату. Если здание вообще может радоваться, разумеется.

– А вот здесь мамина любимая комната, – сказал Иврос, толкая тяжелую дверь.

Они очутились в просторном помещении с высоким потолком. Колдун прошел внутрь и поднял фонарь. Гвин засмеялась, с восторгом оглядываясь по сторонам на многочисленные шкафы, полки, книги, бутыли, инструменты и прочее.

– Что такое? – с улыбкой спросил Иврос.

– Как будто в Академию попала. В один из наших рабочих кабинетов, – ответила адептка. – Чародейский хаос во плоти.

Она прошлась по комнате, касаясь кончиками пальцев отдельных запыленных предметов. Иврос в это время поставил фонарь на один из столов и присел на край, наблюдая за ней. Гвин остановилась возле огромного полотна в простенке меж книжными шкафами. На плотной черной ткани золотыми нитками был вышит изящный паук.

– Что это? – Она нахмурилась, разглядывая изображение.

– Герб рода Хагмор вроде как. – Иврос скрестил руки на груди.

– Очень символично для импери, – с восхищением заметила женщина. – Пауками называют особо сильных чародеев. Кто достиг особого мастерства в сплетении чар. Нити энергии подчиняются им с легкостью.

Гвин невольно покосилась на Ивроса. Из него бы вышел восхитительный Паук. Идарис бы лежал у его ног. Она даже ощутила укол ревности, размышляя на эту тему.

– За время службы в Академии я видела всего несколько настоящих Пауков, – призналась адептка. – В основном это были архимаги. Настолько старые и почтенные, что их уже не смели никуда вызывать или беспокоить.

– И чем же они занимались? – спросил колдун.

– Научными изысканиями и наставничеством. – Гвин пожала плечами. – Мало кто дослуживается до архимага. На это обычно уходит больше пятидесяти лет. Не у всех терпения хватает. Да и к чему? Лишняя ответственность. Ее у адептов и так предостаточно. Ректор Академии Идариса вообще доверенное лицо самого Императора. Его даже прозвали левой рукой империи. Слышал о нем?

– Нет конечно, – усмехнулся колдун.

Адептка повернулась к нему. Иврос все так же сидел на краю большого стола, что был сплошь завален пыльными свитками.

Гвин прислушалась к ощущениям. Сила колдуна пребывала в покое, едва ощутимо пульсировала вокруг него в такт биению сердца. Ей почудилось, что она ощущает исходящее от него тепло. Чувствует запах кожи. И аромат крови с нотками железа и соли. От последней мысли во рту пересохло, а в груди волнительно защемило. Все это было так странно и пленительно. Так непохоже ни на одни известные ей чары. Не говоря уже об обычном плотском влечении.

Она тряхнула головой, чтобы поскорее рассеять назойливый образ. Зажмурилась.