Иврос оказался прав. Дальнейшая дорога становилась все тяжелее. Чем дальше, тем гуще был лес. И тем сильнее менялся облик деревьев. Если раньше они напоминали огромных стариков с узловатыми конечностями, то теперь их стволы разветвлялись и переплетались между собой. Их тонкие ветви стали остры и кривы. И покрылись белыми шипами размером с палец. А среди этих опасных шипов яркими пятнами горели кисти мелких алых ягод. Эти ягоды привлекали множество птиц. Целые стаи.

Нигде в Нордвуде Гвин не видела столько пернатых. Вороны и синицы. Дятлы и зарянки. Воробьи и сойки. Чижи и красные кардиналы. Они лакомились алыми ягодами тут и там, но старательно избегали белых шипов. Их голоса наполняли лес музыкой. Такой, что адептка перестала ворчать и притихла.

Медведь шел медленно, точно хотел, чтобы его драгоценная ноша вдоволь прониклась Старым Лесом. Тем лесом, какой был знаком лишь ему одному. Тем Нордвудом, который не позволяет повернуть назад. Да он и сам будто становился другим, чем ближе к Бастиону они подходили.

Густые заросли расступались перед Ивросом, как и прежде. Но теперь адептка могла с уверенностью сказать, что лес делает это осознанно. Эти деревья рады появлению колдуна.

Гвин оглянулась назад. На смыкающиеся заросли. Невольно поежилась.

– Знаешь, у меня такое чувство странное, – подумала она вслух, – будто ты меня везешь в один конец. Если вдруг что-то пойдет не так, они ведь пропустят меня обратно?

В вопросе прозвучала надежда.

Зверь заурчал.

– Это не облегчает диалог, но буду считать утвердительным ответом, – сухо заметила адептка.

Медведь вновь тихо заурчал. Словно бы смеялся над ней.

Гвин хотела сказать что-то еще, но дар речи пропал. Потому что густые заросли впереди гостеприимно расступились и показался Бастион. Адептка ожидала увидеть руины старой крепости: разрушенные стены, пару башенок без крыш и полнейшее запустение. Но то, что показал ей Иврос, никак не походило на заброшенные руины.

Перед ними открылось целое снежное поле, которое обрывалось высоким утесом прямо в море. А там, на этом поле, раскинулась огромная крепость с величественной цитаделью посередине. Крепость из песочно-желтого камня, окруженная неприступными стенами острых звездчатых бастионов. С равелинами, рвами и мостами. Форт с внушительными башнями, увенчанными красными шпилями. Их черепицы блестели на солнце, точно покрытые глазурью. Блестели и многочисленные витражные окна. Крепость казалась абсолютно неприступной благодаря месторасположению. И, к удивлению Гвин, абсолютно целой и даже обитаемой.

Адептка замерла бы надолго с удивленно приоткрытым ртом. Она бы с готовностью и жадностью рассматривала часами эту невероятную крепость, что словно сошла с древнего гобелена. Оживший памятник минувших веков. Гвин бы так и сидела без движения, если бы оборотень не сорвался с места. Внезапно.

Медведь побежал. Адептка едва успела крепче обхватить его за шею и пригнуться. Он несся скачками по белому полю, а снег с хрустом крошился под могучими лапами. Крепостные стены приближались.

Гвин не удержала незакрепленную котомку с провизией. Та выскользнула из-под руки и полетела в снег.

– Ив! – крикнула женщина. – Ив! Остановись!

Она захохотала. Всем телом Гвин чувствовала, как перекатываются мышцы зверя. Как он спешит поскорее попасть в Бастион. Как горяча его кровь и сколь велика сила.

– Я же упаду! – сквозь смех прокричала она, крепче обвивая оборотня под собой руками и ногами.

Они влетели в распахнутые ворота, оставив позади опущенный мост и глубокий ров. Миновали один большой двор. Еще один. И еще. Пронеслись по широкой мощеной улице мимо маленьких домиков, точно спящих в зимней тиши под огромными шапками снега. Пробежали по второму широкому подъемному мосту над глубоким рвом. Туда, где разинутой пастью алела арка ворот цитадели.

Оказавшись во внутреннем дворе, оборотень остановился. Снега здесь было по колено. Пушистое белое покрывало обволакивало все.